Влюбленный астроном
Шрифт:
– Да. Мне надо дать ответ меньше чем через месяц. Бывают такие моменты, когда приходится принимать решение, которое изменит твою жизнь на ближайшие двадцать лет.
– Понимаю, – отозвался Ксавье.
Они приблизились к перекрестку и остановились на светофоре неподалеку от кафе, где он подслушивал мужчину в солнечных очках. Сейчас за столиком сидели два туриста из Азии; они с улыбкой разглядывали спешащих мимо прохожих. Наверное, только что с самолета – провели в воздухе двенадцать часов и, наконец попав в Париж, наслаждаются минутой.
– Пойду к себе, – сказала Алиса. – Спасибо, что показали мне эти квартиры. Если появится что-нибудь еще, дайте мне знать, пожалуйста.
– Непременно, – пообещал Ксавье.
– А в субботу приходите в музей. Я предупрежу охрану.
Они пожали друг другу руки. Ксавье провожал ее глазами, пока она не дошла до своего
Он вытряхнул в коктейль немного табаско из бутылки и сделал первый глоток. Впервые за долгое время он чувствовал беспричинное счастье. У него даже забрезжила одна мыслишка. По правде говоря, немного безумная, но разве мы не нуждаемся в капле безумия, чтобы чуть-чуть скрасить серость будней? Его вдруг осенило, что его собственная квартира в точности соответствует той, какую искала Алиса.
* * *
По пробуждении Гийому потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что случившееся вчера ему не приснилось и он действительно упустил возможность пронаблюдать за прохождением Венеры по диску Солнца. Виски осталось не больше полбутылки, но голова у Гийома не болела. В иллюминатор, завешенный джутовой мешковиной, просачивались солнечные лучи; никакой качки не ощущалось. Гийом встал, оделся и вышел на палубу, не дав себе труда натянуть белый завитой парик. Яркий свет чуть его не ослепил; безоблачное небо сияло голубизной. Он подошел к лееру и уставился на море. Вдали виднелись силуэты дельфинов; они выпрыгивали из воды, и над волнами то и дело мелькали их изогнутые дугой, словно танцующие, тела.
– Вы поспали, господин королевский посланник?
Гийом повернулся к капитану:
– Да, капитан, я поспал. Ваше лекарство мне помогло. Но почему мы стоим?
– Решили наловить рыбы. Наш мастер-кок заметил стаю меч-рыб. Пытаемся загарпунить сколько-нибудь с полубака.
Гийом молча кивнул.
– Мне хотелось бы поплавать, – спустя минуту сказал он. – Как вы полагаете, я могу здесь спуститься?
– Вы умеете плавать, господин королевский посланник? – пораженный просьбой ученого, спросил капитан.
– Да, один друг с острова Франции научил меня.
– Я думал, ученые, тем более астрономы…
– …Не умеют плавать, – договорил за него Гийом. – Но я из тех, кто умеет.
– Вы уверены?
– В том, что хочу поплавать?
– Нет, сударь, в том, что вы умеете плавать.
Гийом кивнул.
– Тогда я велю принести вам веревку. Веревку для воды! – крикнул капитан, и юнга бросился в трюм.
Гийом снял и сложил одежду на палубе, оставшись в белых хлопковых панталонах, доходивших ему до середины бедер и подвязанных шелковыми тесемками. Перекинув через леер сначала одну ногу, затем другую, он принялся спускаться, хватаясь руками за канат с узлами. Многие матросы, включая юнгу, с любопытством смотрели на него. Гладь моря была ровной, как зеркало. Отпустив последний узел, Гийом скользнул в воду и сделал первый гребок. Его окружала бескрайняя лазурь. Он поплыл, слегка покачиваясь на небольших волнах, что бились о корпус корабля. К зрителям на борту присоединился капитан. Он стоял, скрестив на груди руки, и смотрел на пловца.
– Все в порядке, господин астроном? – крикнул он.
Гийом отметил, что его внезапное решение нырнуть в море на глазах экипажа «Сильфиды» вернуло ему титул, к которому он привык на борту «Ле Беррье».
– Все просто превосходно, господа! – крикнул он в ответ и подумал, что моряки, должно быть, немало удивляются тому, что ученый из Академии наук умеет – в отличие от них – плавать.
Гийом плыл с легкостью, неожиданной для него самого. Морское купание – вот в чем он нуждался, чтобы смыть с себя горечь неудачи. Он взглянул на небо, и ему вспомнился увиденный накануне маленький черный шарик, мелькнувший на краю солнечного диска. Проделать такое путешествие, и ради чего? Чтобы в течение пары мгновений наблюдать редчайшее астрономическое явление. Поймать его в фокус телескопа, но не суметь удержать картинку! Он окунул в воду голову и медленно поднял ее обратно. Вода. Источник жизни. Вода была повсюду, сколько хватало глаз, как будто за ночь все континенты затонули, подобно Атлантиде. Карты потеряли всякий смысл, ведь больше не осталось ни побережий, ни суши, ни стран. Только корабль, солнце и Венера, которая повторит свой маневр через восемь лет. И человек посреди Индийского океана. И этот человек он – Гийом Лежантиль де ла Галазьер. Ему, бывшему семинаристу, вода представлялась таким же посредником между ним и Богом, как музыка Баха, – но еще более мощным. Водой Иоанн
К странному созданию с четырьмя конечностями приблизились дельфины. Собравшись в кружок, они смотрели на него, задирая вверх носы и как будто улыбаясь. Матросы с корабля что-то кричали ему, но он их не слышал. Вот кто-то, кажется капитан, взял подзорную трубу. Гийом тоже улыбнулся одному из дельфинов; тот не сводил с него смеющихся глаз, открывал похожий на клюв рот, полный мелких зубов, и издавал странный пронзительный звук, похожий на скрежет. Остальные дельфины сновали рядом, словно приглядывались к нему: неужели это новый товарищ для игр? Вдруг первый дельфин исчез под водой, а мгновением позже Гийом почувствовал, как неведомая, но ласковая сила выталкивает его на поверхность. И тут же понял, что он больше не качается на волнах, а сидит верхом на спине дельфина. Чтобы не соскользнуть с гладкой серой шкуры, Гийом ухватился за его спинной плавник. Дельфин снова издал тот же веселый скрежещущий звук и помчался вперед, явно довольный устроенной им забавой. Его компаньоны дружно последовали за вожаком.
Экипаж «Сильфиды» потрясенно наблюдал с палубы за королевским посланником, который, оседлав дельфина, несся по волнам со скоростью хорошей гончей. Гийом крепко держался за плавник. В лицо ему бил ветер – его морской «конь» мчался быстро. Именно тогда, в тот миг своего существования, сидя посреди Индийского океана на спине дельфина, Гийом понял, что должен сделать. Решение пришло само собой, и оно было таким же хрустально ясным, как прозрачная вода под ним. Ну конечно, какие могут быть сомнения? Все сходилось. Даже Гортензия одобрила бы его поступок. Дельфин замедлил ход и остановился; Гийом спустил в воду ноги, а затем и сам соскользнул в море. Перед ним качались на волнах четыре дельфина; они открывали пасти, словно показывали, что готовы его выслушать.
– Друзья мои! – сказал Гийом. – Я увидел свой путь. Тот, что указывает мне Господь; тот, что предлагают мне звезды.
Дельфины покивали головами и хором издали скрипучий писк.
– Послушайте, что я вам скажу. Я остаюсь! Я дождусь здесь, в морях Индии, следующего прохождения Венеры, которое случится через восемь лет. Я не вернусь на землю Франции! Мое свидание переносится на восемь лет, но я никуда не двинусь отсюда, пока оно не состоится!
Четыре дельфина нырнули в глубину, там перевернулись и вылетели на поверхность, носами разрезая пространство, чтобы опуститься на воду в десятке метров дальше. Гийом завороженно смотрел на четыре массивных, каждое весом с полтонны, тела: они кружились вокруг своей оси, будто над ними было не властно земное тяготение, грациозные, как кошки. Дельфины совершили еще один пируэт и в почти строго вертикальном прыжке ушли под воду, обдав Гийома четырьмя одинаковыми фонтанами воды.
– Да! Я остаюсь! – крикнул астроном, колотя ладонью по воде.
…Узел каната, еще один, и вот наконец мокрый Гийом выбрался на палубу.
– Я принял решение, – объявил он. – Я буду ждать следующего прохождения Венеры здесь.
* * *
Мобильник тренькнул, оповещая о том, что поступила эсэмэска, когда Ксавье спал и видел сон. Во сне он в сопровождении двух лисиц шел по лесу за какой-то обнаженной женщиной, и чем старательнее он прибавлял шаг, тем быстрее она удалялась. Ксавье повернул голову к кварцевому будильнику и с недоумением уставился на экран: 4:15 утра. Кто мог писать ему в такое время? Следующая мысль заставила его резко сесть в постели. Селина? Неужели что-то с Оливье? Может, они в больнице? Или бог знает где еще? Он пошарил руками в поисках очков, без которых не мог прочитать слишком мелкий шрифт сообщения. Включил прикроватную лампу, поморгал глазами и включил смартфон. Высветилось имя отправителя: Брюно Брикар.