Внезапный удар
Шрифт:
Генералъ не окончилъ и, желая скрыть свое волненіе, поклономъ отпустилъ офицеровъ. Отдавъ послднее распоряженіе своему штабу, начальникъ десантнаго отряда похалъ на аэродромъ, откуда долженъ быть стартовать первый головной отрядъ.
Тамъ уже было все тихо. Приготовленія закончены. Солдаты, готовые занять мста, лежали на прохладной росистой трав у машинъ. Въ тишин были ясно слышны голоса цикадъ. Спокойно и ярко мерцали звзды. Генералъ, выйдя изъ машины искоса посмотрлъ на стоящій среди другихъ аэропланъ съ краснымъ крестомъ на фюзиляж и крыльяхъ. Хотлось туда, но пошелъ въ другую сторону.
Онъ обошелъ нсколько машинъ и проврилъ матеріальную
Громкій голосъ подошедшаго офицера вывелъ генерала изъ раздумья.
— Части готовы, генералъ. Люди на мстахъ. Аппараты приготовлены къ старту.
— Хорошо. Сейчасъ, — и сдлавъ нсколько шагов, онъ подошелъ къ дочери.
— Элленъ...
Лица двушки не было видно. Но генералу показалось, что губы ея радостно улыбаются.
— Все хорошо, папа, дай я тебя поцлую.
Влажныя губы двушки притронулись къ его лбу. Генералъ крпко пожалъ дочери руку и, круто повернувшись пошелъ прочь. Сидя въ автомобил, Холидей пытался найти среди аппаратовъ тотъ, который былъ обозначенъ краснымъ крестомъ на корпус. Но вс они въ темнот были похожи другъ на друга. Прежде, чмъ онъ дохалъ до блой линейки старта, загудли заведенные моторы. Командиръ перваго головного отряда вынырнулъ изъ подъ самыхъ фаръ автомобиля генерала.
— Разршите стартовать, — спросилъ онъ, прикладывая руку къ шлему съ очками.
Холидей махнулъ рукой.
Придерживая неуклюжій парашютъ, командиръ отряда быстро скрылся въ темнот.
Генералъ не выдержалъ и, сойдя съ машины, уставился въ темноту.
Вспыхивали цвтные глазки сигналовъ. Первый аэропланъ пошелъ на взлетъ.
НАДЪ НЮРНБЕРГОМЪ И БОМБЕРГОМЪ.
По стекляннымъ крышамъ длинныхъ заводскихъ зданiй синли огромныя надписи: «Дорнье». Сквозь матовыя стекла свтъ рвался въ ночное небо. Въ залитыхъ электричествомъ цехахъ царилъ размренный ритмъ конвейера. Конвейеръ въ новомъ — третьемъ — филіал Дорнье гордость фирмы; онъ получилъ первую премію имперіи во время пробной мобилизаціи 1938 года.
Размрно двигались рядомъ съ конвейеромъ рабочіе. Видны были только коротко остриженные затылки склоненныхъ головъ. На холщовыхъ комбинезонахъ яркимъ голубымъ росчеркомъ написано: «Дорнье».
Равномрно шумли машины, изрдка только слышался стукъ
Вдругъ рзкая дробь тревожныхъ звонковъ встревожила цехи. Надъ кронвейеромъ, надъ конторками мастеровъ, надъ столомъ инженера вспыхнули яркія надписи экрановъ.
«Воздушная тревога».
Свтъ, на секунду до того ослпительно яркій, померкъ. Еще и еще. Черезъ полминуты, кром тусклыхъ синихъ лампочекъ, у дверей въ длинномъ зданіи цеха не было ни огонька. Рабочіе не прекратили работы, такъ же шумели машины, такъ же шелъ конвейеръ, въ причудливомъ синемъ свт выдлялись детали идущихъ безпрерывной вереницей частей машинъ.
Неожиданно вспыхнулъ яркій свтъ. Кто-то включил главный рубильникъ. Но это продолжалось всего лишь несколько секундъ. Свтъ вновь погасъ.
По рядамъ рабочихъ пробжалъ шопотъ: «измна», минуту конвейеръ шелъ впустую.
Вспышка была столь короткой, что капитанъ Уйслей не могъ бы даже указать мста, гд она возникла. Яснымъ стало только одно — внизу дйствительно Нюрнбергъ. Остальное должны были сдлать приборы. Каждая бомба на счету. И когда капитанъ услышалъ приказъ Маккольма:
«Вести бомбометанія съ пикированія» — онъ обрадовался.
Это длаетъ бомбардировку боле дйствительной — можно было разсчитывать, что третья колонна, которую велъ самъ генералъ, разбьетъ тротиломъ намченные объекты.
Положеніе второй колонны, которая въ пятидесяти километрахъ отъ Нюрнберга повернула на западъ съ целью подвергнуть бомбардировк электрическую станцію, была значительно трудне. Изъ ея первоначальнаго состава — шестьдесятъ ХЛД — осталось всего лишь тридцать семь машинъ. Къ тому же станція наврное иметъ еще собственную оборону и пикированіе для сбрасыванія обойдется колонн не дешево.
На центральной электрической станціи уже знали о приближеніи колоннъ.
Ея высокій дворецъ изъ стекла, отдланный срым гранитомъ, былъ погруженъ во мракъ. Мелодически гудли турбины, изъ шестисотъ восьмидесяти тысячъ киловатъ въ сть посылались только триста — то, что поглощалъ Бамбергъ, младшій братъ Нюрнберга. Остальное шло на заводы Дорнье. Но вотъ затрещалъ телефонъ.
— Прекратитъ подачу энергіи. У насъ воздушная тревога. Заводы стали.
Теперь Нюрнбергу, пожирающему львиную долю тока, не нужно было ни ватта. Стали станки. Почернли нити фонарей. Скованный страхомъ Нюрнбергъ притаился. Впервы съ момента открытія станціи промышленный гигантъ отказался отъ электрической пищи.
Изъ зеркальныхъ оконъ машиннаго зала была видна гладь напорнаго озера верхняго бьефа, подобнаго большому морскому заливу. Молодой инженеръ, помощникъ дежурнаго по залу, стараясь сдерживать нервную дрожь, поглядывалъ въ темноту. Онъ пытался найти лннію, отдляющую небо отъ воды. Гд-то тамъ за этой линіей движутся англійскіе аэропланы. Инженеръ повернулъ лицо къ сидящему передъ пультомъ старику:
— А можетъ быть они летятъ не къ намъ? ?
Въ голос его звучала надежда.
Но старикъ спокойно отвтилъ:
— Въ этомъ то, мой другъ, вы не можете сомнваться.
— Что-же будетъ?
— Вы такъ спрашиваете, какъ будто бы я всю жизнь просидлъ подъ аэропланными бомбами.
— Но, вдь, вы были на войн 1914 года...
— Тогда въ насъ швыряли игрушками въ двадцать пятьдесятъ килограммовъ. Теперь къ этому нужно приписать ноль справа. Тогда летали для устрашенія, теперь летаютъ для уничтоженія. Дряннымъ хвастунишкой сочли бы тогда летчика, который сказалъ бы, что онъ уничтожилъ ночью бомбами плотину.