Волшебный пояс Жанны д’Арк

Лесина Екатерина

А после свел знакомство с Якобом.

Якоб же и представил Франческо хозяину.

Худой, изможденный человек в грязной сутане. И взгляд безумца, дикий, мечущийся. Невнятная речь. Дергающиеся пальцы, которые то мяли клок ткани, то теребили веревочный пояс… Нет, монах Жилю не понравился.

– Послушайте, хозяин, – меж тем шептал Якоб, который глядел на минорита едва ли не с нежностью. – Вот человек. И он вправду знает, о чем говорит.

Монах

бормотал, мешая латынь и греческий.

– Вы думаете, что из себя он худой, что пес плешивый. – Якоб покачал головой, и Жилю стало совестно, поскольку именно так он и думал, пусть и не теми словами. – Но вы сами говорили, что главное суть… а он многое умеет.

Якоб перешел на шепот:

– Я сам видел, как по воле его мертвяк встал из могилы, а потом вещал всякое разное… и улегся… и еще у него демон есть. Монашек с виду-то блажной, а с демоном совладал, запер его Соломоновой печатью.

– Невозможно!

– Тише, хозяин. Он обидчивый зело. Его вон тоже гнали, гнали… никто не верил и верить не желал… а он про вас прослышал, что будто бы вы не чураетесь всякого знания… и решил глянуть. А у вас тут полный двор шарлатанов.

Алхимиков Якоб недолюбливал. Следовало сказать, что сия нелюбовь проистекала единственно из презрения, которое ученые люди испытывали к хозяйскому уродцу. Иные пытались презрение скрыть, но выходило лишь хуже. Якоб обладал воистину собачьим нюхом на людей, и это его качество Жиль успел оценить по достоинству.

– Испытайте его, хозяин, – Якоб взял Жиля за рукав. – Велите… велите, чтоб демон его вам показался!

И мысль сия, явно внушенная, показалась Жилю разумной.

Если демон и вправду существует, то…

Монашек, выслушав просьбу – а Жиль счел необходимым беседовать с этим непонятным человеком ласково, всячески демонстрируя свое к нему расположение, – кивнул.

– Завтра, – сказал он спустя минуту. – Завтра, господин… звезды благосклонны к господину… я составлю ему гороскоп…

– Мне уже составили десяток гороскопов. – Жиль поморщился, поскольку сии гороскопы весьма походили один на другой. В них Жилю обещали долгие годы жизни, богатство, славу… в общем, все то, что обещать легко и безопасно.

– Этот будет иным.

Монашек повернулся спиной.

Обманщик?

Если так… если демон не появится завтра, не важно, из-за неудачного расположения звезд либо же из-за некачественного мела, ртути и что там еще надобно, то Жиль прикажет выставить дерзкого монашка вон.

Однако следовало признать, что вечера Жиль ожидал с большим нетерпением. Когда стемнело, Жиль накинул черный плащ, который надевал

всегда, спускаясь в подвалы. Верный Якоб уже ждал.

– Монашек все подготовил, – заговорил он с хозяином. – И просил поспешать… весь день сидел, чертил… ох и страшный человек, ох и страшный…

Франческо занял одну из пустых комнат, которых внизу было множество. Ныне она преобразилась. Стены ее затянули черной тканью, расписанной многими знаками. Жиль пытался их прочесть, но понял, что не способен.

– Иудейское письмо, – подсказал Якоб. – Иудеи в тайных делах зело сведущи. Он говорил, что читал их тайную книгу… оттудова демона и вызвал.

Пол был расчерчен.

И монашек с поклоном указал на меловой круг, попросив:

– Не будет ли господин столь любезен, чтобы встать вон туда? – Его речь изменилась, куда только подевалось невнятное бормотание? Нет, сейчас монашек говорил низким грудным голосом, который, казалось, наполнял всю комнату.

Жиль встал в меловой круг, который монашек тотчас замкнул и положил у черты три ветки омелы и перо белого голубя.

– Господин желает увидеть сущность, подчиненную мной. И я понимаю, что у господина есть все причины для недоверия…

Монашек скинул балахон. И оказалось, что он наг.

Худое, изможденное тело его было уродливо, но Жиль не мог отвести взгляда. Темная кожа, изрезанная многими шрамами, которые складывались в некие странные письмена, наподобие тех, иудейских, что украшали стены комнатушки. Монашек шевелился, и шрамы его приходили в движение, и уже казалось, что по коже скачут, ползут не письмена, но живые существа иного мира.

– Господина окружают лжецы. Они тянут деньги на свои нужды, уверяя, что исполнят желание господина… а на самом деле они ни на что не способны.

Голос обволакивал.

– Господин, наделенный живым разумом, чует их ложь, но та слишком многолика…

Монашек бросил горсть трухи в жаровню, которая вспыхнула ярким алым пламенем. И дым пошел густой, тяжелый. Он расползался по комнатушке, заполняя ее. И Жилю пришлось сделать вдох.

И второй.

Голова его отяжелела.

– Господин…

Голос доносился сразу со всех сторон.

– Господин желал испытать меня… и я составил господину гороскоп. Мне печально говорить, но и молчать я не смею… не звезды открыли мне истину… звезды для глупцов, ибо какое дело небесным светилам до людей? Нет, я смотрел в кровь ягненка… я читал его печень и сжег кишки на огне… и мой демон рассказал мне то, что я готов поведать… но готов ли ты услышать, господин?