Ворожея: Лёд и Пламень

Смит Татьяна

— Сбежать решил? Так не выйдет.

Скинула с себя плащ и снова всю ночь ярила его. А едва петухи в деревнях запели, заснула. Снова бросился прочь бежать наместник, ноги еле переставляет, но идёт, понимает, что иначе погибель его неминуемая ждёт. Нужно отыскать ему ведьму, что сможет от змия избавить. Он уже и Мару с Чернобогом просил, и к Лешему взывал, но никто ему не ответил, видать, он и не нужен-то больно им.

И в эту ночь нагнал его змий, прямо под кустом пришлось тешить. К утру сил встать не было, почитай ползком уже двигался, но упрямо полз, ежели к ночи не найдёт деревни с ведьмой, не жилец он боле

на белом свете. К вечеру выполз на болото, сунулся было в воду, а оттуда русалки на него глядят, заорал не своим голосом, а позади уже змий стоит. Попал из огня да в полымя. Русалки на змия шикают, тот шипит в ответ, добычу нечисть делит. Тут ещё и Водяной на коряге прикатил. Глаза свои рыбьи пучит, булькает что-то, а что в гомоне не разобрать. Но змия прогнал. И уволок Гостомысла под воду, тот уже с жизнью своей попрощался, где ж это видано, что человек на дне болота выжил. Ан нет, дышит даже, усадил его болотник на камень, дал чего-то испить, сразу сил прибавилось. Забулькал снова, но теперь наместник речь его разобрал.

— И зачем ты явился на моё болото? — спрашивает его хозяин речной. — Девок моих растревожил почём зря?

Задумался снова Гостомысл, что рассказать, как бабке да лешему, что князь извести всех желает, аль чего другое соврать?

Решил, что расскажет версию, что ищет князя, чтоб весть важную сообщить, так выглядеть будет значимее. Начал рассказ о том, как на Вручий упыри напали, послал он туда дружину, а сам за князем вдогон поехал. Да потерял воев в городе. Поверил на слово бабке, поехал в лес, где князя якобы видели, а там нет никого, заплутал. Выехал к болоту, где ведьма над ним поглумилась, сперва чуть не утопила, а потом к змию послала. И вот насилу от того вырвался да до них и добрался.

Выслушал его Водяной, покачал башкой лупатой, всё тело всколыхнулось.

— Досталось тебе, — забулькал он. — Значит, князя ищешь?

Кивнул Гостомысл. А сам оглядывается потихоньку: горница, куда его притащил Водяной, была словно в воздушном пузыре. Стены из водорослей да травы, мебель вся каменная, жемчугом речным всё изукрашено, богато хозяин рек живёт.

— Ты вот всё про змия талдычишь, — продолжил Водяной. — Но змий бабой никогда не оборачивается.

Гостомысл чуть водой не поперхнулся: «А кто ж его тогда мучил?» Откашлялся и задал вопрос вслух.

— Того я не ведаю, — покачал головой болотник. — Но, может, Вильфрида знает. Надо тебя к ней отвести.

О том, что и князь там, он промолчал, пущай сами решают, кто это и надо ль ему про Светозара знать.

— А пока отдохни немного, я тебе портки хоть отыщу, негоже к девице без штанов являться.

Только сейчас наместник понял, что его порты, считай, ничего уже и не скрывают, видать, нечисть, когда трепала его, все изорвала. Тут же срамное место прикрыл ладонями. Водяной запрокинул голову и давай хохотать, всё пузо заколыхалось.

Махнул рукой, и русалка отвела Гостомысла на покрытую травой болотной каменюку, чтобы поспал, значится. Только голову опустил он и тут же в сон провалился.

А Водяной задумался, отчего это летавица, а что это была именно она, а не змий огненный, он не сомневался, вдруг к наместнику пристала. Обычно эти бесы только тех одолевали, кто сам не прочь был удовой страсти где попало да с кем попало отдаться, а ещё душу имел чёрную, завистливую. С тем образом, что рисовал

ему Гостомысл о себе, это не вязалось никак, а значит, обманывает он его. А этого ох как хозяин рек не любил. Ну да пусть отоспится, там он его к ведьме отведёт, и та вызнает, зачем он явился, с какими мыслями и что за дух его терзает. А пока отправил русалку в деревню, штаны с верёвки унесть да рубаху, надо же во что-то гостя приодеть, как с голым задом-то вести к девке молодой.

Гостомыслу же сон снился, как он меч раздобыл, покорил земли окрестные, да бабу змия своей женою сделал. И столько в его теле любосластия да силы ярилиной было, сам себе дивился. А меч от того огнём пылал, будто они его своим жаром оживляли. И так во сне ему радостно было, хотелось, будто птице, летать.

Водяной заглянул к наместнику, что разметался по постели и громко стонал, да двигался, будто девка рядом лежит. Покачал головой, нет покоя от беса и во сне, так, пожалуй, до смерти замучает, ежели не избавить.

Дождавшись русалку, растолкал Гостомысла, тот ото сна еле проснулся, так не хотелось глаза открывать, а как открыл, понял, что снова сил, почитай, не осталось. И как эта баба и во сне-то его мучает? Мочи нет терпеть, кипит всё в нём, прикрылся, чтобы срам его не видели, а сам всё на русалок косится, не Водяной бы, кинулся б аки зверь дикий в гон.

Кинул ему тот одежу да вышел, одевайся, дескать. Натянул наместник на себя порты с рубахой, поморщился, грубое всё, пятна вон какие-то, не к такой одежде он привык, но да что поделаешь, сам виноват, послушал ведьму проклятую, нет чтоб сразу удавить да меч забрать, как теперь возвращаться за ним?

Вынырнула коряга на поверхность и покатила их с Водяным к дальнему берегу.

Дивится наместник, надо ж такому чуду быть. Вскоре увидел избу, небольшая, но справная, руку хозяйскую видно. Плетень новый стоит, огород разбит поодаль, из трубы дымок курится, а на берегу баба какая-то сидит, что-то плетёт.

Подплыли ближе, и понял он, что не баба то, кикимора, сеть плетёт зачем-то. Водяной к ней русалку жестом отослал, что-то той на ухо булькнув, а что, Гостомысл не разобрал. Кикимора носиком тонким пошмыгала, послушала, в его сторону глазёнками чёрными стрельнула, юбки подобрала и рванула к избе по тропке, камнем выложенной.

— Позовёт сейчас Гранька Вильфриду. А мы пока подождём, хозяйка сама придёт, — упредил Водяной его вопрос, чего им, собственно, тут сидеть ждать. — Не любит она, когда к ней гости незванными являются, — пояснил в ответ на взгляд наместника.

Кивнул тот, придётся, видать, подождать, хотя непривычный он к такому обращению, его все обычно ждут, а тут девку какую-то жди сиди.

Отвернулся, стал болото разглядывать, но вроде как и нечего. Кругом только туман, чёрные коряги да мох с водой, куда ни глянь. Вскоре вернулась кикимора.

— Ждёт его Вильфрида, сказала привести, — раздался скрипучий голосок.

Водяной, особо не церемонясь, вытолкал пинком Гостомысла в воду и обратно в туман укатил. Сделал пометочку наместник, раздобыть меч да покарать обидчика, его, княжьего наместника, да пинком в вонючую жижу, что он о себе удумал? Встал, отряхнулся как мог, голову задрал важно и пошёл за скачущей по тропе нечистью к избе. Главное, ведьму на свою сторону сманить, а там со всеми расквитается.