Восемь дорог Желтого источника
Шрифт:
— Кровь нужна чужая, добровольно отданная, — произнесла она вслух, ни на кого не глядя. Собственный голос слышался будто со стороны.
— Тише-тише, — шепнула ей госпожа Дзи, но поздно — как ни тих был ее голос, его расслышали все — и замерли, поглядывая друг на друга в недоумении.
— Вот так-так, — призадумался дедушка Ву.
— Да уж, это многое меняет, а? — хохотнул варвар.
Еще бы. Можно захватить, победить, урвать, отнять, наконец. Но как заставить человека
— Доказательства? — коротко спросил господин Гэн. — Пока их нет.
— Верно, Гэн-гэ, — согласился красноволосый и подошел ближе. Так, что не смотреть на него не получилось бы при всем желании. — Давай-ка проверим. Госпожа Колючка, подставляй ладони.
Она даже спросить ничего не успела, так быстро он полоснул по своей ручище кинжалом. Ее кинжалом! Как толькосвумел вытащить его так, что она не заметила? — и, собрав достаточно горячей темной крови в горсти, выплеснул ее прямо ей на руки.
В голове снова зашумело от этого чувства. Будто такое уже было — и повторялось снова: светлые глаза, насмешливые и серьезные одновременно, запах — соли, сладости, разогретого металла — и теплая кровь в ее руках.
«…многого не взять, но для дела хватит…» Дела? Какого дела?
И еще: " … не все это могут, но у тебя должно получиться. Держи крепче…»
В каком-то полузабытье она перевернула ладони — и цветы зашумели, потянулись к ней, жадно впитывая багровую теплую жизнь, облизывая с кожи кровь, будто маленькие дикие звери.
Рукоять кинжала ткнулась ей в руку. Она невольно сжала ее и странно-знакомым, почти привычным жестом полоснула лезвием по сочным зеленым стеблям.
И слишком поздно вспомнила, что именно должно у нее получиться.
Она словно нырнула в холодную темную воду, вдруг оказавшуюся почти прозрачной на просвет — и смотрела и слушала теперь сквозь нее.
Шелест травы, смутные тени слегка качающихся от ветра деревьев, кажется, сосен… и небо — то серое, то безоблочно-синее, то черное с россыпью сияющего бисера звезд.
«Покой… наконец-то покой, — вздыхает женский голос. Он звучит изнутри, и она слышит его так ясно, он и ее, и нее ее… — Скоро, уже скоро я смогу уйти к остальным…»
И снова небо, но уже другое и вместо сосен — молодые дубы вокруг. А еще лица тех, кто приходят сюда иногда и среди них одно — столь же вежливо-печальное.
«Негодяй! Ненавижу! — сдавленно кричит мужчина. — Убил меня и еще смеет делать вид, что сожалеет о моей смерти…»
Опять небо — вездесущее, всезнающее. Белые горы и крики птиц в вышине.
«Смелее, яркая волна, луна прекрасна, цель ясна, — тихо поет детский голосок и вздыхает тяжко: — Не грустите обо мне, не
Вода схлынула, голоса смолкли, и госпожа Гуй обнаружила, что так и стоит, сжимая в одной руке кинжал, в другой — небольшой букет нарциссов и безотрывно смотрит в их ярко-желтые зрачки.
Она вздрогнула, и хотела было вскрикнуть, но воздух застрял в горле, вызвал приступ необъяснимого страха — и она тут же отбросила цветы так, будто они были засохшей уродливой жабой, и обняла себя за плечи.
— … похоже на правду, — говорил кто-то.
— Осталось только выяснить, кто и кому готов принести подобную жертву.
Она еще толком не пришла в себя: сердце трепыхалось, как птица, застрявшая в силках, звуки и цвета никак не желали связываться в единое целое.
— Эй, Колючка, ты в порядке?
Она замерла, не в силах оторвать взгляда от пугающих голубых глаз, и снова ощутила нехватку воздуха.
«Конечно нет, тебе ли не знать! — хотелось ей закричать. — Ты же сам меня учил».
Но она лишь кивнула и быстро отвернулась, сжав кулаки. Потом, об этом она подумает потом…
Она заметила, как господин Синь подошел к сестрице Дин и спросил о чем-то, но та затрясла головой, едва от него не отшатнулась и поспешила к подзывающему ее господину Бин. Тот занимался ранами и поделился с девушкой кровью.
Жестокий Гэн, к ее удивлению, пожертвовал свою в пользу госпожи Дзи. Должно быть, решил, что не пристало такой ценности пропадать без дела. Да и варвар, кажется, мыслил весьма сходным образом.
— Красавица Дин, примешь ли помощь от меня? — спросил он игриво.
И барышне Гуй тут же захотелось бросить в него чем-нибудь тяжелым, а после убежать самой туда, где она сможет побыть в одиночестве. Да и сестрица тоже хороша — улыбнулась приветливо, еще и пальчиком погрозила.
— Подожди, Рэн-лан, — подошел к нему господин Синь. — Позволь сначала осмотреть твою рану, она внушает мне подозрения — и в глаза тому глянул так пристально.
Не странно ли — двое раненых рядом, а он о чем волнуется… Да разве такого быка свалишь царапиной?
Она подумала было, что сейчас на голову Синь-лану обрушится целый град насмешек, но варвар проявил внезапную покладистость и руку тут же предъявил.
— Для тебя всегда пожалуйста.
Она вовсе не собиралась смотреть в их сторону, но стояла слишком близко и заметила, что ладони господина в белом, когда он склонился над порезом, были красны.
— Порез очень глубок, смотри сколько уже натекло, тебе нужна повязка — заключил Синь, размыкая их руки и оставляя в горсти варвара в несколько раз больше крови, чем там было до этого.