Восход Луны
Шрифт:
Осторожно приближаюсь к экрану, не зная, чего ожидать. Шум усиливается, картинка то почти исчезает, то проявляется. Треск становится нестерпимым, я тянусь ногой, желая выключить телевизор, но сотни крохотных обжигающих молний вонзаются в ногу, парализуя ее до самого плеча, и копыто внезапно прилипает к экрану.
Извиваясь и крича, я тщетно пытаюсь вырваться, однако меня все глубже затягивает в экран точно в трясину, молнии оплетают все тело, я слышу, как трещат перья и волосы, и почти без сознания, едва дыша от нестерпимой боли,
Ощущение, что меня хотели сжечь живьем, но почему-то прервали процесс на середине. В горле першит, легкие будто стремятся вывернуться через рот, трясущиеся ноги подкашиваются, не позволяя встать. Долго лежу, собираясь с силами. Я не знаю, почему попала именно сюда, вероятно, этот сон как-то связан с осознанием Лайри и другими его личными снами.
Внимание мое привлекло неяркое свечение поодаль. Превозмогая болезненную ломоту в теле, привстаю, тихо постанывая и направляюсь к источнику света.
Это оказалось довольно большое облако, парящее у самой земли. Переливаясь радужными сполохами, его краски то темнели и гасли, то разгорались и сияли ярче. Но самое странное, что, всмотревшись в образы, подернутые туманной дымкой, я узнала мою сестру и Лайри. Она стояла перед ним, непривычно «нагая» без регалий принцессы, заинтересованно наклонив голову.
Озадаченная происходящим, я продолжаю наблюдать. Хоть я и не слышу речь, но понимаю, о чем они говорят.
– Тия, будь осторожна. Все же ты сильнее чем я.
– Лайри нежно поскреб пальцами нос Селестии. Она понимающе кивает.
Поглаживая щеки и ласково обнимая ладонями голову белого аликорна, человек целует ее губы. Селестия шагает ближе, нависнув над Лайри и вынуждая его запрокинуть голову, и придерживает крылом со спины, не позволяя упасть.
Я оторопела. Что тут происходит? Она отвечает человеку взаимностью, целуя его? Но почему?
Селестия изгибает шею, разрешая Лайри ласкать себя. Тихо смеется, когда его пальцы путаются в гриве. Прильнув к шее кобылицы, Лайри проводит ладонями по артериям, целует их, ловя губами учащенный пульс. Селестия сопит в ухо человеку. Он обернулся и вновь дарит аликорну страстный поцелуй.
Любовная игра сестры и друга завораживала и смущала меня. Что же сближает их, почему они вместе?
Человек обходит аликорна, почесывая шею, плечи, лопатки. Протяжно вздохнув, Селестия позволяет могучим крыльям величественно подняться над головой. Лайри с наслаждением запускает пальцы в перья, взъерошивает их, заставляя крылатую пони вздрагивать от щекотки. В ответ Селестия щиплет губами затылок Лайри и, похоже, ему это нравится, он тоже смеется.
– Тия, у тебя прекрасный КРУПный план.
– Лайри ласкает бедро и кьютимарку принцессы, поглаживая ладонью золотистое «солнце».
– А каков твой «план»?
– Оживленно интересуется аликорн. Рог ее засиял и одежда Лайри будто вмиг сгорела в волшебном огне.
Я ахнула, не веря своим глазам. Действия Лайри еще можно понять,
– Хорош, - одобрительно фыркнула она, рассматривая человека.
– Сильный и поджарый. О-ох...
Прервалась Селестия потому, что Лайри, лаская ее круп, почесал хвост у основания.
– И смелый в ласках.
– Выдохнула Селестия, невольно вильнув хвостом.
Бережно захватив человека телекинезом, аликорн потерлась мордой о его грудь.
– Не бойся, я обещала быть осторожной.
– Тихо сказала кобылица. Ее глаза взволнованно блестели.
Уложив Лайри, Селестия легла на него грудью, подмяв под себя. Взбудораженная близостью, светлая принцесса была прекрасна, от ее пышущего полуденным жаром тела исходили мощные волны головокружительной страсти.
Склонившись над Лайри, Селестия слизнула капельку пота, стекающую по его щеке. Он погладил ладонью трепещущие ноздри аликорна. Игриво стряхнув ладонь, Селестия осторожно, самым краешком розового языка тронула лоб человека, затем нос и губы.
У меня, наблюдающей эти преисполненные неги ласки, заныло где-то в животе, скручиваясь в болезненный узел. Я не могла зайти столь далеко в общении с человеком, даже если б захотела - меня начинало трясти от ужаса и боли воспоминаний. Но, завороженная неожиданным зрелищем, я продолжала смотреть.
Удивленно всхрапнув, Селестия попыталась отстраниться - Лайри поймал ее язык ртом. Она легонько потрясла головой, но любовник удержал ее, ласково жуя язык и потихоньку засасывая в рот. Шумно сопя, кобылица медленно склоняла голову все ниже, пока ее губы не встретились в долгом нежном поцелуе с губами Лайри.
– Спасибо, Тиюшка.
– Наконец, отпустив аликорна, человек обласкал ее морду ладонями.
– В отличие от Луны, я не страдаю излишней стеснительностью и мне приятно спать с тобой. Продолжим?
– Страстно шепнула кобылица в ответ.
– С великим удовольствием.
«Всю прошлую ночь я спал с Селестией».
– Вспомнились мне недавние слова Лайри. Вот, значит, как он с ней спал!
Мои чувства едва ли можно описать. Я не просто шокирована! Я загнана до бессилия, изловлена, зарезана, освежевана и преподнесена Лайри на золотой тарелочке с синенькой каемочкой, сочащимися кровью ломтиками нежного мяса под соусом страхов и сомнений.
Позабыв о боли, о сломанном роге, я прыгнула на облако, фыркая и яростно топча его копытами. Яркие ошметки разлетаются с треском и молниями, оседая и угасая на земле, на моих крыльях, путаясь в гриве.
Горько плача, я бросилась прочь. Все, что оставалось между мной, сестрой и любимым - все изничтожено, пошло прахом. Все, кому я доверяла мысли и душу, предали меня. Слезы разочарования жгут глаза. Сколь больно дышать, больно видеть свои ошибки! Почти ослепшая, я мчусь сломя голову сквозь мрак ночи, не замечая, что вокруг постепенно сгущается лес, и ветки то и дело больно хлещут по морде и шее.