Восхождение мага призывателя. Том 3
Шрифт:
— Все вон! — гаркнул Александр так, что стекла задребезжали.
Фрейлины и служанки метнулись к выходу, как стая испуганных птиц. Шелест платьев и топот каблуков сплелись в паническую какофонию. И через секунду в оранжерее остались только они двое.
Александр вскинул руку — и воздух вокруг завибрировал, будто натянутая струна. Магия, древняя и упрямая, хлестнула по колонкам — те разлетелись в щепки, музыка оборвалась на полуслове. Мария Федоровна тоже замерла. В руке по-прежнему блестела бутылка, но теперь она смотрела на мужа с улыбкой и в ней сплелись нежность,
— Котик, — протянула она, — какая встреча! Ты уже закончил свои великие дела?
— Мария, — его голос был тих, но под ледяной поверхностью бурлила ярость, — что происходит? Почему ты ведёшь себя так? Что на тебя нашло?
Она опустилась в кресло. И улыбка сползла с её лица, как маска после долгого бала. В глазах же мелькнуло что-то опасное — боль, спрятанная за годами церемоний в золоченых стенах.
— Мне просто… грустно, Саша, — сказала она тихо. И эта простота была сильнее любого крика. — Сидеть тут, как в клетке. Когда мы последний раз были вместе? Когда ты смотрел на меня не как на императрицу, а как на женщину?
Александр подошёл ближе и осторожно взял бутылку из её рук. Мария не сопротивлялась — только смотрела ему в глаза с той усталой тоской, что копится годами.
— Ты всегда где-то далеко. В делах, в протоколах… А я уже забыла, как это — чувствовать себя живой. Помнишь море? Наши первые годы? Только мы вдвоём, песок под ногами, шум волн… Ни министров, ни бумаг.
Император нахмурился. Всё внутри него сжалось — долг или счастье? Государство или жена?
— Тебе стоит поспать, — выдавил он наконец. — Потом поговорим о поездке.
Мария уселась поглубже в кресло, веселье исчезло без следа. Осталась только усталость — горькая, настоящая.
— Может, хоть чай выпьешь со мной? — спросила она сухо. — Пять минут посидишь рядом? Или даже этого у тебя нет?
Александр открыл было рот — «Меня ждут…», но взгляд Марии остановил его на полуслове. В её глазах сверкнуло что-то острое — гнев? Презрение? Он вдруг почувствовал себя маленьким и нелепым.
— Хорошо, — сдался он. — Пять минут.
И лицо Марии просветлело, будто сквозь тучи пробилось солнце.
— Как раз принесли чай, — она кивнула на столик с изящными чашками и чайником. — Слуги пытались отвлечь меня от водки десертами и чаем… Не пропадать же добру.
Она потянулась к чайнику, Александр заметил дрожь в её руках. Чай плескался через край, но Мария справилась и наполнила две чашки.
— За что выпьем? — спросила она, поднимая чашку. — За любовь, которую мы потеряли среди государственных бумаг? Или за то, что несмотря ни на что мы всё ещё рядом?
В этот момент между ними не осталось ни трона, ни золота, ни власти. Только два человека — потерянные и уставшие, но всё ещё вместе.
— За нас, — выдохнул он, и в его голосе впервые за долгие месяцы дрогнула искренняя нежность.
Они пили чай, но он остывал, как и их разговор — медленно, неотвратимо, оставляя после себя лишь терпкую горечь. Мария смотрела на мужа поверх тонкого фарфора. В её взгляде плескалось что-то неуловимое — тоска? Сожаление? Или всё-таки надежда? Он коснулся
Но вскоре Александр уложил Марию в постель — осторожно, почти по-детски заботливо. Она закрыла глаза, притворившись спящей, а он ушёл обратно в зал заседаний — туда, где власть давно заменила ему любовь.
Однако стоило двери захлопнуться, Мария открыла глаза. Сон не приходил — мысли роились в голове, как пчёлы в потревоженном улье. Она сделала первый шаг — самый страшный, но самый необходимый. Теперь пути назад не существовало! Яд, что она незаметно ему подлила в чай, был особенным — древний рецепт, забытый в королевских архивах. Его действие почти незаметное — сначала лёгкая слабость, потом головокружение… А дальше конец. На всё про всё уйдёт максимум день или два.
Мария лежала в темноте и рисовала в воображении предстоящие дни. Александр будет угасать, врачи разведут руками — симптомы расплывчаты, диагноз непонятен. А когда тело сдастся окончательно, случится несчастье — падение с лестницы или внезапный приступ. Всё естественно, всё объяснимо.
И тогда трон достанется наследнику — юному, наивному, послушному. Но и он долго не задержится, ведь ещё одна трагедия и власть перейдёт к ней. Мария станет регентом при сыне. Всё будет так, как она задумала.
Императрица посмотрела на свои руки. Те были спокойны и твёрды — ни дрожи, ни сомнений. Странно, а она ожидала ужаса или раскаяния, но вместо этого чувствовала только ледяную решимость. И облегчение… Неудача с нимфами показала ей, что время уходит, да и Александр становится подозрительным, слишком часто задаёт странные вопросы. Скоро он докопается до истины — тогда для неё всё будет кончено. Нет, она поступила правильно… Жестоко? Возможно. Но иначе было нельзя.
Иногда любовь требует жертв. Даже таких… — думала она. А затем поднялась и подошла к окну. Дворец тонул в тишине — обманчивой, зыбкой тишине. Она смотрела на сад и знала — шторм уже близко. Но она будет находиться в самом его эпицентре и станет сама управлять своей судьбой и судьбами тысячи других людей.
Я стоял, наблюдая за этим цирком абсурда, когда Лола вдруг раскрыла рот от удивления так широко, будто собиралась проглотить небо целиком. Сначала она вонзила взгляд в меня, потом перевела глаза на черный вертолет у обочины, после чего снова уставилась на меня. В ее взгляде плескалось такое изумление, что я почти физически услышал, как лопнула последняя жила ее терпения.
— Ты же говорил, черт побери, что позовешь каких-то крутых ребят! — выпалила она. — Я думала, ну, своих родственников притащишь… Но не Нурбека же с этим его чудо-агрегатом и не Стасика! Ты издеваешься? Чем они нам помогут?
— Во-первых, — сказал я, делая голос серьезным до хруста в скулах, — моя семья сейчас занята по уши. Они там держат японцев в узде. А во-вторых… — я кивнул в сторону вертолета, — у Нурбека есть вертолет.
Лола моргнула несколько раз, словно пытаясь прожевать услышанное.