Восхождение мага призывателя. Том 3
Шрифт:
— А нам что теперь? — спросила она.
— Мы — приманка, — сказал я спокойно, будто речь шла о погоде. — Отвлечём их, пока Стас проскочит до Москвы. Так что, все на борт. Вертолёт уже ждёт!
Лола сразу застонала протяжно, театрально, будто ей только что выдали смертный приговор.
— Я знала! Всё пойдёт к чертям…
— Не пойдёт, — отрезал я. — Всё только начинается.
Нурбек уже запускал двигатель. Лопасти лениво разгонялись, звук рос, как гроза на горизонте. И сама судьба поднимала ставки.
— Понеслась… — прошептал
И мы рванули вперёд — прямо в пасть неизвестности. Иногда единственный шанс победить — поставить на кон всё. Даже душу друга… Хотя, тоже мне трагедия — съесть два крошечных кусочка мяса, пфф-ф! Настоящая трагедия сейчас в моем желудке — я уже не ел пару часов, так что, с радостью оказался бы на месте Стаса.
А ведь он, жук эдакий, еще и недоволен своим положением. Ну, да к черту его, ведь сейчас главное поскорее добраться до императора и заказать себе доставку бургеров во дворец и отвести душу с голодухи. И теперь, пусть даже никто не пытается встать у меня на пути. Между мной и столичными бургерами. Я буду рвать любого голыми руками…
Глава 16
Красный автомобиль мчал по дороге. Стас вжимался в кресло, и каждый километр отзывался не цифрами на спидометре, а ударами сердца. Солнце висело над трассой беспощадным глазом, превращая салон в раскалённую печь, где заживо варились его мысли и страхи.
Он остановился только однажды — у мотеля на заправке. Он проспал три часа на продавленной кровати. И проснулся с ощущением, что время — это песок, утекающий сквозь пальцы, и остановить его невозможно. Документ лежал на пассажирском сиденье — свернутый, запечатанный, ничем не примечательный на вид. Но Стас знал, что внутри заключено нечто, способное перевернуть многое. То, ради чего уже погибли люди в лаборатории…
Московская область встретила его настороженно, как недовольный хозяин — постами ДПС, мигающими огнями, собачьим лаем за бетонными заборами. Машины тормозили каждые несколько километров. ОМОНовцы в бронежилетах двигались между рядами авто, как акулы в мутной воде. Ладони Стаса вспотели и он судорожно вцепился в руль. В зеркале отражались лица других водителей — такие же выжатые, такие же загнанные обстоятельствами в угол.
— Чёрт… — выдохнул он на хинди. Потом повторил по-русски. — Чёрт! Чёрт! Чёрт!
Впереди же замаячила шаурмечная — убогий островок жизни среди бетонного моря. Стас свернул к ней, припарковался между грузовиком и потрёпанной иномаркой. Руки дрожали, когда он открывал дверь. За прилавком стоял мужчина лет сорока — лицо исчерчено морщинами, а в глазах усталость и внимательность вперемешку.
— Что будете? — спросил Стас, но голос предал его и дрогнул на первом же слове.
— А что хотите? — продавец смерил его взглядом. — Выглядите неважно, парень. Может, воды для начала?
— Мне… — Стас сглотнул. — Шаурму. Мясную…
Продавец приподнял бровь.
—
Стас закрыл глаза, а в голове всплыли мантры детства, мамины шёпоты перед сном — ахимса, непричинение вреда, основа всего. Но теперь он стоял здесь, готовый предать всё, во что верил.
— Уверен, — выдавил он из себя. — Самую мясную. Какую только можно!
Продавец пожал плечами и занялся делом. Лаваш зашипел на сковороде, мясо источало запах, от которого Стаса мутило. Он достал документ, развернул файл, бумага зашуршала так громко, будто хотела выдать его с потрохами всему миру.
— Послушайте, — продавец даже не удосужился поднять глаза, — не хочу лезть не в своё дело, но вы точно в норме? Может, взять что-то попроще?
— Нет, — Стас коротко мотнул головой. — Всё правильно.
Он аккуратно свернул документ, будто держал в руках не бумагу, а крошечную бомбу. И пакетик с анализами — малюсенький, но весомый как судьба — тоже исчез в складках бумаги. Продавец протянул шаурму. И Стас на секунду замер, но потом осторожно развернул лаваш, да задвинул бумаги внутрь.
— Интересная техника, — хмыкнул продавец. — Но кто я такой, чтобы судить?
Стас расплатился дрожащими пальцами и вышел на улицу, где жара смешалась с тревогой. Впереди, у поста, очередь тянулась медленно, как похоронная процессия. ОМОНовцы обыскивали машины с ледяной методичностью, овчарки рыскали между колёс, принюхиваясь к каждому запаху. А когда подошла его очередь, сердце забарабанило так громко, что казалось — сейчас кто-то закричит — «Ага! Вот он!». Собака подошла к машине, ткнулась носом в дверь, потом уставилась на Стаса. Секунда… Другая… И вдруг — лай. Резкий и требовательный.
— Выйдите из машины, — приказал омоновец.
Стас вылез наружу и попытался улыбнуться, но губы слушались плохо. И шаурма в руке стала тяжёлой, как кирпич.
— Что-то не так? — спросил он. Голос прозвучал почти нормально.
Собака же не унималась — скалилась и рвалась с поводка, но кинолог держал её крепко.
— Рекс что-то чует, — омоновец смотрел пристально. — Кто вы такой? Документы.
Стас протянул права и машинально откусил кусок шаурмы. Мясо во рту было как мокрый картон с привкусом железа. Он заставил себя проглотить и натянуто улыбнулся.
— Может, Рекс просто проголодался? — кивнул на собаку. — Я бы и сам отдал ему кусочек… если устав не запрещает.
— Отойдите от машины, — омоновец даже не моргнул.
И начался обыск — руки в перчатках шарили по салону, багажник хлопнул, сиденья скрипели под чужими пальцами. А Стас стоял и жевал шаурму, словно это был его последний ужин на земле. Каждый кусок шёл с трудом — желудок сводило от страха и отвращения. Собака же не сдавалась — лаяла, скулила и мотала головой.
— Странно… — кинолог хмурился. — Рекс обычно не ошибается.