Восхождение на пустующий трон
Шрифт:
— Правилам этикета вас не учили[1]. Мы так и будем наблюдать сей акт издевательства? — произнес Марк и развернул свою голову к барной стойке. — Джейкоб и мне принесите тарелку этого блюда.
— Всем. — пробасил Тич, чуть приподнимая руку.
И началась трапеза гнусных убийц и морских разбойников, что наполняли свои желудки той едой, что не отличалась ничем от еды остального «мирного» люда. Эдвард затащил в рот последнюю ложку супа, обтер губы тыльной стороной ладони и дождался всеми окончания трапезы.
— Я пока не придумал, что конкретно нам делать дальше. — спокойным тоном произнес юноша,
— Забавно все складывается. — единственный человек, что не поддался удивлению — Хорниголд.
— Если я правильно понял, — начал Ричард, что уперся своим желтым локтем в стол. — конкретики никакой?
— Все верно. От действий Дэвида будем отталкиваться. А пока мне кое-что нужно. — и упал взгляд голубых очей на легендарного наймиста. — Джордж, найди мне людей.
— Как скажете, капитан. — Джордж улыбнулся все той же улыбкой, что всяк раз одаривал своего лучшего клиента. — Но сейчас время неспокойное, сами знаете. Возможно возникнут некие колкости.
— К чему ты клонишь?
— Возможно придется им объяснить, кто вы и с чем вас есть.
— Для воспитательных работ у меня есть мои заместители. — легким кивком наградил Чарльза и Пола Эдвард. — В противном случае я разомну кулаки.
— Пол, как часто у этого несмышленыша буянила команда? — спросил Тич, устремив свой взгляд на Дюка.
— Достаточно. Но после беседы со мной и Чарльзом, сеи недомолвки и недопонимания будто бы испарялись.
— Как и у всех нас.
— Ладно-ладно я понял. Буду в этот раз пристальнее следить. — произнес юноша в ответ на легкое замечание Тича. — С сегодняшнего дня мы будем дежурить ночью на крыше форта и следить за морем. Если Дэвид решится напасть на нас ночью — мы будем готовы. А утром установим дозор из матросов. Больше сюрпризов нам не нужно.
— А говоришь плана нет. — произнесла Рид, стреляя своими зелеными глазами в чересчур спокойное лицо.
— Если вы считаете это планом то, пожалуйста, но для меня никакой конкретики эти слова не преподносят. Но вот что делать Марку и Ричарду в это время? Да и Джорджу?
— Я открою контору свою. Прекрасное место для этого. Остров замечательный, будто бы смотрю на Нассау в его зарождении. — отозвался наймист привлекая всеобщее внимание. — Вон дом пустой есть, заброшенный, но прочный. — и указала рука его на двухэтажное здание, стоявшее на центральной улице. — Сделаю свой штаб, благо деньги я прихватил.
— А мы с Ричардом, пожалуй, пока будем охранять территории близ Нассау, а наши союзы восток и запад. Постараемся притеснить силы Палмера.
— Не нужно притеснять, просто сохраняйте границы. Создайте вид, что вы не причем. И последнее — распустите слухи о моем возвращении.
«Надеюсь он не рыпнется на Майт, иначе придется раскроить шею его сыну.» — наконец, и у Эдварда возник рычаг давления на этого подонка.
Тич и остальные в честь возвращения сумасшедшего заказали себе рома и начали праздновать. Эдвард обошелся супом, но также поддержал ту обстановку внутри своего коллектива и вместе с ними и смеялся, и слушал чьи-то истории, что смогли накопиться за эти десять месяцев. Рей же все это время внимательно смотрел, слушал бранные разговоры и еще, как показалось Эдварду, всего один раз, пернатый будто посмеялся над
Как же сильно и легко меняется настроение люда под цветом этой черноты. Опасное чувство всеобщей дозволенности и полной безнаказанности окутывает любого, кто вкусил напиток из темной патоки. Лишь трое под ним не меняли свое естество — Тич, Хорниголд и Рекхем.
В таверну тем временем понемногу начали приходить люди, что стали заказывать закуски и вина. Шум на первом ярусе таверны стих, и на второй ярус поднялся Морис со своими людьми. Палмер младший сразу же увидал Эдварда, что вальяжно сидел в самом центре своей компании. Он отправил своих людей отмечать освобождение, а сам подошел к Джонсону в окружении множества незнакомых для себя людей.
— О! Вот и Морис! — стараясь всех коршунов опередить, голубоглазый встал со скамьи и показал рукой на подошедшего к столу Мориса.
— Так ты и есть, значит, сын нашего общего знакомого? — пробасил Тич, осматривая с ног до головы Мориса своим суровым взглядом, стараясь раскусить ребенка перед собой. — Присаживайся. — Мери и Ричард немного подвинулись, и Морис смог втиснуться между Тичем и Рид, прямо напротив Эдварда.
— Прибрались на корабле? — продолжил Джонсон, стараясь не реагировать на недобрые взгляды своих коллег.
— Да, все точно в таком же состоянии в каком передал мне отец. — ответил Морис ничего не страшась.
— Чего пришел?
— Хотел кое-что сказать. — чуть пододвинулся Палмер младший к столу и слегка перевалился за него. — После того как вы расправитесь с моим отцом, прошу все его имущество, деньги и дома предоставить в мое пользование. Все же я наследник и не хочу лишиться того, что мое по праву.
— По праву рождения? — произнес Эдварда, дабы внести ясности в намерения Мориса.
— Да, он сам, сознательно сделал меня. Так сильно хотел мальчика. Пусть получает.
— Ты хоть осознаешь, что не в том положении, чтобы что-то требовать? — отозвался Хорниголд.
— Осознаю… — проглотил самый тяжелый ком в своей жизни мальчишка с рыжими волосами.
— Ответь на один вопрос-ка. — Бен положил кулак на стол, сжал его, заставляя побелеть кожу на своих костяшках, и вновь бросил суровый взгляд на ребенка. — Чем обусловлено твое пренебрежение к Палмеру старшему?
— Хорошо. — спокойно, но через силу проговорил Морис и провел пальцами около бровей. — Ранее он служил Великобритании. Мы тогда все вместе, я, мама[2] и он, жили на северо-востоке Англии[3]. Я по натуре своей был мальчиком застенчивым и боязливым, этим и воспользовался. Ему было предложено отплыть в Вест-Индию, на защиту здешних территорий от нападков Испании. Он воодушевился и на радостях напился. Заявился в дом и принялся уговаривать мою мать. — чуть замешкался мальчишка, стараясь как можно быстрее убрать выступившие слезы. — Разговор не задался. Они перешли на повышенные тона, а я спрятался в шкафу в коридоре. Крики, крики и тут раздался глухой удар. Раскрылись двери и предстал передо мной отец со взглядом решительным, который я ни разу до этого не видел. Поднял меня пятилетнего на руки, и мы вместе покинули родной дом, больше никогда не возвращаясь. Я лишь мельком увидал ноги своей матери, судорожно сжимая ее брошь, что приносит удачу.