Воспарить к небесам
Шрифт:
— Она вроде как помешана на нем больше, чем ты.
Они были подругами. Возможно.
Однако это не должно было касаться мальчиков.
Пип выглядела немного испуганной, немного смущенной, снова переведя внимание на тарелку, и прежде чем я успела перейти к другой теме разговора, Микки, явно заметив замешательство Пиппы, сделал это за меня.
— Итак, Оден, ты собираешься стать врачом, как твой отец, или думаешь, что у тебя другие планы?
Это было так ровно, упоминание вскользь о Конраде, никакой злобы, даже оттенка неприязни
Оба ребенка тоже это уловили. Я поняла это, когда они с удивлением посмотрели на него.
Но Оден, мой хороший мальчик, последовал примеру Микки и поддержал его.
— У папы потрясающая работа, но не думаю, что она для меня. Дядя Лори позволил мне однажды понаблюдать за ним в суде, когда вел дело. Это было чертовски круто. Так что, не знаю, у меня есть немного времени, чтобы решить, но я могу быть адвокатом.
Микки ничем не показал, что ему не нравится эта профессия, и ответил:
— Большие планы. Уже думаешь о колледжах?
Оден ответил на его вопрос и таким образом за едой начался непринужденный разговор, в основном с детьми, Микки умело его направлял, показывая, что заинтересован без излишнего любопытства или стремления угодить.
Что касается меня, то я ела, прислушивалась к ненавязчивой болтовне и чувствовал себя просто счастливой.
И тут я ощутила, как колено Микки коснулось моего колена, и повернула голову в его сторону.
Уголки его губ слегка приподнялись, но глаза говорили: «Видишь? Все идет хорошо».
Я прижалась к нему коленом и надеялась, что вернула ему сообщение, что я согласна и это делает меня счастливой.
Ужин закончился, дети убрали со стола и сполоснули посуду, поставив ее в посудомоечную машину, пока Микки доставал десертные тарелки, а я — яблочный пирог и мороженое.
Разговор по-прежнему шел своим чередом, но именно в этот момент мне пришло в голову, что Микки, вместо того чтобы сидеть на табурете, пить пиво и отстраниться от всего, принял участие в подготовке к ужину. Он часто бывал у меня дома. Был здесь желанным гостем в любое время, когда это было возможно. Не могу сказать, что мы вместе готовили ужин или вместе ели, но он действительно не был чужим в моем доме. Он являлся частью моей жизни и, следовательно, частью моего дома.
И при детях он не вел себя как гость. Они не могли этого не заметить, и Микки снова облегчил ситуацию.
Я усмехнулась про себя тому, как умен Микки, когда в кармане его джинсов зазвонил телефон.
Я не думала об этом, даже не смотрела на него, пока не почувствовала дрожь, пробежавшую по спине.
Я резко повернула голову в его сторону, чтобы увидеть, как он полностью сосредоточился на телефоне, а его губы пробормотали:
— Извини, я должен ответить, — и вышел из кухни.
Одним глазом я следила за Микки, бредущим по лестничной площадке, другой держалась за рукоятку ножа, который я вытаскивала из подставки, и
— Мам, хочешь, я подогрею карамель?
Микки остановился, повернулся и пошел в нашу сторону.
— Хорошо. Буду через десять минут, — сказал он, отнял телефон от уха и посмотрел на меня. — Детка, надо бежать. На пристани пожар.
Я оцепенела.
Широкими шагами он покрыл расстояние до меня, стремительно наклонился, положив руку мне на затылок, притянул к себе, и так быстро коснулся моих губ, что это тут же стало воспоминанием.
— Извини, — пробормотал он.
— Все в порядке, — выдавила я.
Он отпустил меня и посмотрел на детей.
— Извините, что пришлось прервать вечер. И вкусный ужин. Приятно было познакомиться.
— Никаких проблем, — ответил Оден, когда Микки быстро направился к двери. — Тоже приятно было познакомиться.
— Берегите себя! — крикнула дочь, гораздо более собранная, чем я, когда дверь за Микки закрылась.
Я уставилась на дверь.
Буду через десять минут.
Я продолжала смотреть на дверь.
На пристани пожар.
— Мам, ты в порядке?
Микки отправился тушить пожар на пристани.
— Эй, мам, ты в порядке?
Я моргнула и увидела рядом Пиппу.
— На пристани пожар, — прошептала я и увидела, что дочь наблюдает за мной, а затем я увидела, как ее лицо исказилось.
Страх.
Может, из-за Микки.
Из-за меня, что более вероятно.
Я доказала детям, что могу не справиться с чрезвычайными ситуациями.
Она подумала, что я сейчас потеряю голову.
Так что мне пришлось взять себя в руки по целому ряду причин.
Ради дочери, которая, возможно, как и сын наблюдал за своим отцом, должна смотреть на меня, чтобы научиться справляться с жизнью и всем, с чем может в ней столкнуться.
Ради Микки, которому нравилось быть пожарным и он хотел, чтобы я была в его жизни, так что я должна доказать, что у меня есть силы справиться, когда что-то подобное будет происходить. Он боролся с огнем. Ему не нужно делать это, в то же время волнуясь, что его женщина дома от беспокойства разваливается на части.
И ради сына, который только начинал становиться мужчиной, и понимал, что должен заботиться о маме, и которому также не нужно беспокоиться о том, что его мать сорвется.
Микки был обучен. У Микки был большой опыт. Микки уже делал это раньше.
Я должна верить в него и в судьбу, которая привела его ко мне. И я должна верить, что, обретя его и свое счастье, судьба не уничтожит все это.
Я глубоко вдохнула и сосредоточилась на дочери.
— Ладно, пойдемте есть пирог? И я не спросила, вы, ребята, закончили делать домашнее задание? Это был важный для нас вечер, и мы все занимались подготовкой. Но теперь пришло время, так что не засиживайтесь допоздна.