Воспарить к небесам
Шрифт:
— Спокойной ночи, малыш.
Я еще раз улыбнулась ему, прежде чем выйти за дверь, закрыла ее за собой и вернулась в свою комнату.
Только после всего этого, почувствовав себя лучше, я устроилась на кушетке, чтобы почитать и дождаться звонка Микки.
*****
Я вздрогнула, когда зазвонил сотовый.
Я села и схватила телефон, книга с грохотом упала на пол.
— Привет, — сказала я в трубку.
— Привет, — ответил Микки. — Почти на нашей улице.
— Хорошо, дорогой,
— До встречи.
Мы отключились, и я немного виновато уставилась на оставленный огонь, перед которым заснула (хотя кто бы мог подумать, что я когда-нибудь засну, ожидая возвращения Микки после тушения пожара). Я выключила газ, подождала, пока пламя погаснет, затем сунула ноги в шлепанцы, подходящие под кардиган, с отделкой из блесток и искусственного меха. Они были теплыми, с эластичной подошвой.
Затем я помчалась по коридору и выскочила через парадную дверь.
Идя по дорожке, я замедлила шаг.
Я прибавила скорость, когда увидела на улице огни приближающегося внедорожника Микки.
Я метнулась наполовину трусцой, наполовину шагом по подъездной дорожке Микки, следуя за машиной.
Снова притормозила, когда он начал вылезать из грузовика, но только потому, что почти его догнала.
Я не стала дожидаться, пока он закроет дверцу машины, и бросилась в его объятия.
Когда мои руки сомкнулись вокруг него, он крепко меня обхватил, и я почувствовала, как его дыхание шевелит волосы у меня на макушке.
— Черт, ты хорошо пахнешь, — пробормотал он.
— Приняла ванну перед сном, чтобы расслабиться, — ответила я ему в грудь.
— М-м-м…
Я чувствовала этот звук у щеки, и он завибрировал глубоко в животе.
Мы стояли обнявшись какое-то время, и Микки ласково сказал:
— Я в порядке, Эми, — я откинула голову назад, чтобы поймать его взгляд.
— Да, — прошептала я.
Он обхватил ладонью мою челюсть.
— Ты беспокоилась.
— Безумно перепугалась, — сказала я ему абсолютную правду, но сделала это шутя, а затем наслаждалась его смехом.
Он подумал, что я шучу.
И он будет думать так всегда.
Я бы никогда не солгала Микки ни о чем другом.
Но чтобы он мог заниматься любимым делом, защищать жителей Магдалены, не думая о том, как я беспокоюсь, я буду скрывать это от него до тех пор, пока он будет работать в пожарной части.
Затем он сказал мне то, что не выражалось словами, а той силой, которую он в них вложил, было одним из самых больших комплиментов, что он мог мне сделать.
— Это был поджог, Эми.
Я уставилась на него.
— Правда?
— Начальник части вызывает следователя. В нашем округе ни одного нет, потому что он нам
— Кто бы мог такое сделать?
— Понятия не имею, — ответил он. — Может, какие-то проблемы с этими магазинами или с бизнесом. Может, это поджигатель.
Боже. Нет.
Я скрыла панику, вызванную одной мыслью об этом и о том, что это будет значить для ребят из части, в первую очередь для Микки, когда увидела усталость, морщинками собравшуюся вокруг его глаз, и сказала:
— Пожар потушен, и все хорошо. Но уже поздно, так что мне нужно отпустить тебя, чтобы ты мог немного отдохнуть.
— Ладно, детка, но сперва поцелуй.
Я кивнула, приподнявшись на цыпочки, он наклонился ко мне, и мы обменялись быстрым, сладким поцелуем, который был немного влажным, так как он коснулся языком моего языка.
Я отстранилась и прошептала:
— Рада, что ты и все парни в безопасности, Микки.
— Я тоже, детка.
Я сжала его в объятиях и приказала:
— Иди спать.
— Хорошо, — пробормотал он, наклоняясь, чтобы еще раз прикоснуться ко мне губами, прежде чем я отстранилась и отодвинулась, чтобы он мог отойти от машины и закрыть дверь.
— Спи спокойно, — сказала я ему, хватая его за руку и отходя назад.
— Будет сделано. Ты тоже.
— Будет сделано. Спокойной ночи, милый.
Он крепче сжал мою руку, прежде чем отпустить ее.
— Спокойной ночи, Эми.
Я ухмыльнулась, повернулась и пошла прочь, а затем остановилась и обернулась, когда он громко и очень весело сказал:
— Иисусе, дорогая.
— Что? — спросила я.
— Только у моей наследницы могут быть шлепки с мехом и блестками.
Мне нравилось, что в такую ночь он улыбался, и причиной этому была я.
Поэтому я пошла дальше.
— Я мало что делаю, чтобы сохранить фамилию Борн-Хэтуэй, но считаю моральным долгом носить подходящую для наследницы обувь.
Он покачал головой и приказал:
— Иди домой.
— Как скажешь, — ответила я, повернулась и зашагала к своему дому.
На этот раз я оборачивалась, чтобы проверить смотрит ли Микки на меня в штанах для йоги и расшитых блестками шлепанцах.
Я повернулась лишь раз, и энергично помахала ему, широко улыбаясь.
Он также широко улыбнулся и кивнул.
Я не слышала, чтобы опускалась дверь гаража, и, закрывая входную дверь, видела, что Микки ждет у заднего бампера внедорожника, пока я это сделаю, хотя я жила прямо напротив, на нашей обычно сонной, но в этот час совершенно коматозной улицы.