Воспоминания. Стихи. Переводы
Шрифт:
Кучера обуты, одеты, —
не то, что поэты.
Обедают каждый день.
«Гороховое чучело!
Захотелось пообедать? Стань кучером!»
Бессилие, вялость и лень.
Так бы и грохнуться
На постель.
Разве поздоровится
от постных недель?
На одну неделю сто тысяч чертей
и семь смертей.
Веселый город!
Едят и тюремщики, и каторжане...
Голод! Голод!
Отпусти
1922
112
Из цикла «Под бритвой жизни и смерти»
РЕФЛЕКС
Я не показывал и виду,
(Из гордости или стыда),
Что я проглатывал обиду
С голодною слюной. Когда,
Как зверь, по городу я рыскал,
Задумалась ли, поняла ль
Она по беглым волчьим искрам
Голодных глаз моих — печаль?
В подергиваньях плеч сутулых,
И в бледных, вваленных щеках,
И в резко-угловатых скулах,
В заискивающих глазах,
В безволии, что воцарилось
И властвовало надо мной, —
Мое страданье обнажилось
И выявилось с остротой.
Но было что-то и другое:
Нет, не болезненный мой вид,
Не состояние больное
О муках голода кричит.
Нет, жест руки!.. Жест, за который
Невольно я краснел порой,
Когда, возобновляя споры,
Рот прикрывал я всей рукой!
113
Голодный дышит — запах скверный
Бьет из его сухого рта.
То верно. С тлением и скверной
Шагает рядом красота.
Чтоб не дышать в лицо любимой,
С которой рядом я шагал,
Ей не в глаза смотрел, а мимо,
Когда я что-то бормотал.
Шел неуверенной походкой,
Держась все время серых стен,
И после паузы короткой
Вновь выдыхал со словом тлен.
Она же, лилия прямая,
Гордясь незлобной красотой
И странностей не понимая,
Шутя, смеялась надо мной.
1920-1949
114
ПРОМОТАННОЕ НАСЛЕДСТВО
Всплывают
Перед глазами — мать встает.
Ее бесценное наследство
Я в жизни расточил, как мот.
Добросердечие простое,
Любовь, отзывчивость души
Там, в созерцательном покое
Сосредоточенной тиши.
Ее любовь пустила корни
Глубокие в душе моей.
Меня оберегал мир горний
От злобы мелочных людей.
Под сокрушительным ударом
Разбился вдребезги мой щит.
И ярый воск, дышавший жаром,
Весь растопился и чадит.
Растоптаны дары природы.
Оплевана моя любовь.
Прошли доверчивости годы.
Мне злая жизнь свернула кровь.
И я узнал, слепые люди,
Как тяжело на сердце зло.
Так в роковую ночь Иуде,
Должно быть, было тяжело.
115
Я страстно вожделею чуда.
Пускай сильней ложится гнет.
На сердце темное, покуда
Оно в слезах не истечет, —
Чтобы слезу с ресниц Агари
Утер я под шатром небес,
Чтобы в любви ко всякой твари
Для новой жизни я воскрес!
1920
116
МАРЕВНА53
О, тишина лазурных глаз,
В которых небо отразилось!
Мне стоило увидеть вас —
И пламя злобы укротилось.
Но на душу мне лег покой
Тяжелым бременем условий.
Напрягшиеся тетивой,
Грозились мне тугие брови.
Змеились сжатые уста
Улыбкой странною Джоконды.
Она была одной из ста
Обворожительниц «Ротонды».
Соперничали меж собой
Прелестные три маргаритки:
Три Маргариты! Но красой,
Мне приносящей радость пытки,
Не подпускающей к себе,
Свой взор на всех бросая гневно,
И, безучастная к мольбе,
Их затмевала всех Маревна!
Я долго на нее смотрел
Из-за угла как на икону.
(Глазами, кажется бы съел
Я белокурую мадонну...)
Бывали дни, когда она
И впрямь казалась мне мадонной!
117
В зрачках была отражена