Восстание в крепости
Шрифт:
— Да нет, ничего.
— Может, люди пристава обижают вас из-за меня? Может, им стало известно, что я бываю в твоем доме? В жизни не все просто. Отвечай, не таись.
— У меня нет никаких дел с приставом.
Мухаммед облегченно вздохнул. Выходит, угрюмость старика не была вызвана его приходом.
— Тогда отчего ты такой мрачный?
Мухаммед бросил взгляд на старушку, которая в этот момент вошла в комнату; лицо ее тоже было угрюмо. Он понял: муж и
— Не таись от меня, Вейсал-киши, прошу тебя, — сказал Мухаммед. — Может, ты не хочешь, чтобы я бывал у тебя? Скажи — я уйду. Но прежде объясни толком, что случилось.
Вейсал-киши поднял на него грустные глаза.
"Надо ему все сказать, — решил старик. — Пусть знает, что людям известно про его дела. Может, совесть заговорит в нем и он откажется от грабежей. Но как сказать ему? Ведь я и сам не знаю, правда ли это".
Мухаммед чувствовал: старик опасается говорить с ним откровенно.
— Прошу тебя, Вейсал-киши, скажи, что у тебя на сердце, не скрывай от меня!
Старик глубоко вздохнул.
— Я хочу рассказать тебе не о том, что у меня на сердце, а о том, что на сердце у народа.
— У народа? — удивленно переспросил Мухаммед. — Что же говорит народ? Я знаю, люди думают, что, если я убью пристава, жизнь изменится, станет лучше. Но пойми, если я прикончу его, на его место сядет другой!
Вейсал-киши покачал головой.
— Нет, люди хотят не этого.
— Чего же?
Старик пристально посмотрел Мухаммеду в глаза.
— Перестань грабить.
Мухаммед застыл в изумлении. Уж не ослышался ли он?
— Грабить? О чем ты толкуешь? Скажи яснее, я не понимаю.
Старик пододвинул к гостю чашку чая, которую подала хозяйка.
— Люди упорно твердят, что ты средь бела дня выворачиваешь карманы у бедняков.
Мухаммеду стало жарко, густая краска залила его лицо.
— Ложь! — сказал он тихо. — Скажи, кто это видел? Приведи человека, который сказал бы мне: ты ограбил меня, забрал мои деньги и вещи.
Вейсал-киши и прежде не очень-то верил нелепым слухам, а сейчас, видя волнение Мухаммеда, пришел к твердому убеждению, что все это наговоры. Конечно, Мухаммед не из тех, кто станет грабить своих земляков, таких же крестьян, каким был когда-то и он. И что могло бы заставить его пойти по этому пути? Неужели ему не хватает того, что крестьяне приносят ему и его товарищам в лес? Ведь у них есть и хлеб, и лапша, и кислое молоко…
— Находятся люди, которые утверждают, будто ты закрываешь свое лицо башлыком, дабы тебя не узнали.
— Это клевета! Прошу тебя, покажи мне хотя бы одного человека, которого
Вейсал-киши вспомнил о крестьянине, который подошел к нему в поле вместе с урядником Алибеком, и рассказал гостю об этой встрече.
Мухаммед задумался. Ему сразу пришел на ум его бывший соратник Расул.
"Ясно, грабежом занимается он. Надо было убить этого подлеца! Я прогнал его, и он взялся за грабежи. Лицом он похож на меня, вот люди и думают, что Гачаг Мухаммед начал грабить на большой дороге".
— Скажи, Вейсал-киши, а ты сам веришь, что я могу грабить людей?
Старик покачал головой.
— Не верю, Мухаммед. Но как я могу заставить поверить в это других? Многие аксакалы просили меня по секрету поговорить с тобой, наставить на путь истинный. Требуют, чтобы ты оставил крестьян в покое.
Хозяйка снова вышла взглянуть, все ли спокойно. Не заметив ничего подозрительного, она вернулась в комнату и кивнула гостю.
Мухаммед показал рукой на сверток, который принес с собой.
— Это ковер моей сестры, — сказал он, обращаясь к Вейсалу-киши. — Прошу тебя, отнеси его ей. Скоро вы узнаете, кто занимается грабежами! Я найду негодяя даже на дне моря!
Мухаммед вышел во двор. Ветерок раскачивал ветки деревьев, Гачаг хотел проскользнуть на улицу, но вдруг где-то поблизости прогремели два выстрела. Послышались приглушенные голоса, какая-то возня.
Мухаммед быстро захлопнул калитку и прижался к ней спиной.
Выскочивший из дому Вейсал-киши подбежал к нему.
— Надо подождать, — шепнул он своему гостю. — Это, наверное, солдаты. Что-то случилось? Тебе надо быть осторожней, иначе попадешься. Иди-ка в дом!
— Нет, нет, старик, я останусь здесь, а ты ступай! Запри дверь изнутри и потуши лампу. Все обойдется.
Он прислушался. Кругом опять воцарилась мертвая тишина. Мухаммед вышел на улицу и, прижимаясь к домам и заборам, быстро подошел к тому месту на окраине города, где его ждал гачаг Музаффер.
"Только бы добраться до коня! — думал он. — Тогда уж мне никто не страшен!".
На улицах было пустынно. Порой слышно было, как во дворах фыркают лошади.
Мухаммед вброд перешел речку. Вот и заросли орешника, вот и карагач, у которого его ждет Музаффер.
Заметив знакомый силуэт, Музаффер тихонько свистнул. Мухаммед ответил ему свистом.
— Что случилось? — спросил Музаффер. — Кто стрелял?
— Не знаю. Но за мной никто не гнался.
— А я услышал выстрелы, думал, за тобой гонятся, и хотел уже скакать навстречу!..
Они сели на лошадей.