Восстать из Холодных Углей

Хейс Роберт

Начни с малого, Эскара. Прошло много времени с тех пор, как ты делала это в последний раз. Я почувствовала что-то еще в словах моего ужаса. Волнение. На самом деле Сссеракис хотел перенести более крупных монстров не для меня, а для себя. Он долгое время был заперт в моем мире, а еще дольше — во мне. Сссеракис опасался, что его контроль над обитающими в его доме существами, возможно, немного ослаб. Когда я думаю об этом, эта концепция кажется мне несколько смешной. Пока существует страх, Сссеракис будет властвовать над всеми, кроме самых сильных жителей Севоари.

Харкские

гончие всегда были моими любимцами. Они крупные, свирепые и устрашающие, и я редко отличалась деликатностью. Но гончие выходят в наш мир не так-то легко. Каждая харкская гончая вырывается из Хранителя Источников, проделывая небольшие раны в плоти и вылезая из кровавых прорех; они вырастают в полный рост только после того, как окажутся снаружи. Все существа из Другого Мира начинают маленькими, поскольку мы, проводники, маленькие. Даже сейчас в демономантии есть многое, чего я просто не понимаю, и я очень сомневаюсь, что какая-нибудь Ранд захочет посвятить меня в эти тонкости. В ту ночь я вызвала двадцать харкских гончих, и каждая из них с кровью и болью вырвала себя из моей плоти. Сссеракис запечатал мои раны призрачной нитью, помогая моему исцелению с помощью какой-то силы, которую я не хотела понимать, но все равно раны болели. Каждая гончая присоединялась к другим, и вскоре у меня была свора, подобной которой на Оваэрисе не видели со времен войны между Орраном и Терреланом.

Они не должны были слушаться меня, они должны были выйти из-под моего контроля. В конце концов, существует ограничение на количество существ, которыми может управлять демономант, и потеря контроля даже над одним из них почти всегда приводит к смерти. Но в этой игре не было магии. Я разрывала связь с каждой из гончих почти сразу, как только они переходили в наш мир. Сссеракис действовал через меня, подчиняя монстров. Таков был мой план. Вдвоем мы собрали армию, которая должна была сражаться за меня. Армию монстров. Армия, верную мне и никому другому. Армию, которая никогда не сломается и не проявит милосердия.

Когда я призвала свою стаю харкских гончих, я снова вернулась в Другой Мир. Большинство Хранителей Источников появлялись там в виде своего рода духов, бесплотных и нематериальных, но не я. Возможно, это было влияние Сссеракиса, а может, это была магия, которую я впитывала годами, но я обрела тело в Севоари, и существа этого мира могли видеть меня так же хорошо, как я могла видеть их. Я позволила своему ужасу направлять меня, выискивая тварей, наиболее подходящих для войны, в которой я намеревалась сражаться. Затем появились геллионы, каждый из которых вырывался из моего живота с такой болью, что, я была уверена, они разрывали меня на части. Но ран не было, только боль.

В ту ночь я смогла справиться только с восемью летающими монстрами, прежде чем усталость взяла свое. Я приказала всем своим миньонам спрятаться в ближайшей пещере и переждать резкий дневной свет, пока я прихожу в себя. Я была уверена, что следующая ночь станет еще большим испытанием, потому что мне предстояло призвать еще более страшных монстров.

В тот день ко мне пришла Иштар, первая из моих друзей, кто высказала их опасения.

— Что это, ужасная ученица? Я думала, план состоит в том, чтобы договориться.

Обезопасить свой город и людей. Теперь я вижу, что ты создаешь монстров.

— Я их не создаю. — Слова устало слетали с моих губ. Даже стоять было слишком тяжело, и я поплелась обратно к нашему маленькому лагерю. — Я их призываю.

— Какое это имеет значение? Их здесь не было, а теперь они есть. Ты приводишь их сюда. Почему?

— Чтобы сражаться.

Иштар фыркнула и схватила меня за плечо, так что мне пришлось остановиться. У меня не осталось сил оттолкнуть ее.

— Ты не можешь сражаться с империей в одиночку, Эскара.

Ты не одна.

— Я не одна. — Я попыталась отстраниться от нее, но когтистые руки Иштар сжали меня еще крепче. — У меня есть Сссеракис.

— Что это?

Проснись, Эскара. Сссеракис прокричал эти слова у меня в голове, и я поняла, что в изнеможении чуть не выдала свой ужас.

— Я не одна, — повторила я. — У меня есть ты, и Имико, и Хардт, и армия из Другого Мира.

Иштар толкнула меня, и я споткнулась, каким-то чудом удержавшись на ногах.

— Армия монстров. Вот как ты хочешь вести свою войну? Твою бессмысленную войну.

— Она не бессмысленная! — выплюнула я. — Император Террелана уничтожил Орран, бросил меня в Яму, послал за мной Прену.

— И все это по просьбе Железного легиона. — Иштар поморщилась. Ее лодыжка так и не зажила должным образом, и никогда не заживет должным образом. Для такой доблестной воительницы это было тяжело. Я могла видеть, как сильно это временами злило Иштар, и все же она справлялась со своей хромотой. Она хромала грациознее, чем я когда-либо ходила.

— И они оба должны заплатить!

Иштар покачала головой:

— Ты жаждешь мести, ужасная ученица. Я понимаю это. Но ты затеваешь месть империи, а не человеку. Люди не должны страдать из-за того, что ты не можешь найти свою цель. Я научила тебя большему. Я научила тебя быть точной.

— Ты научила меня владеть мечом.

— Точно владеть.

Я разочарованно зарычала:

— Чего ты хочешь, Иштар? Это я. Это то, чему меня учили — вести войну.

— Нет войны, пока ты ее не начнешь. Хороший наемник это знает. Мы сражаемся на войнах, на чужих войнах, но мы наслаждаемся временами мира.

Она не понимает, Эскара.

Я в изнеможении покачала головой и продолжила путь к нашему маленькому лагерю, где Имико и Хардт наблюдали за нами.

— Ты не понимаешь, Иштар.

— И ты плохо помогаешь мне понять.

Я пренебрежительно махнула на нее своей каменной рукой и, спотыкаясь, продолжила идти.

— Если тебе не нравятся мои методы, можешь уйти.

— Ты проклятие, Эскара, — крикнула Иштар мне вслед. Я остановилась, но не обернулась к ней. — Ты разрушаешь все, к чему прикасаешься. Всех, к кому прикасаешься. Мой отряд, мои друзья погибли. Твой большой терреланский монстр погиб. Твоя возлюбленная погибла. И все потому, что ты не можешь отказаться от борьбы. Сколько еще людей должно погибнуть? Скольких еще тебе придется убить, прежде чем ты возьмешь на себя ответственность за войну, которую пытаешься развязать?