Восвояси
Шрифт:
За свою долгую жизнь немке довелось часто и много хоронить В годы гражданской войны ей было тогда неполных десять лет, изнасиловали и зарезали ее маму. Их отец не выдержал этой потери, сломался и наложил на себя руки. С голоду померли три сестренки. Восемнадцатилетним юношей забрал к себе ее единственного сына Николая злой дух Карачун.
Амалия слыла знатоком библии и святых писаний. Во всей округе ее звали к одру умирающих практически все: и православные, и баптисты, и католики, и лютеране.
Не первый раз немка сопереживала и смертный час мусульман. Она была рядом, когда издали свой последний вздох свекр Мурат, свекровь Жамиля и супруг Саркен. Вот только омывать тела усопших казахов ей до сих пор не приходилось. Алтын будет первой.
Закрывая
Солнце клонилось к горизонту и по-прежнему стояла жара.
– Хорошо, что я заранее скупила в магазине все запасы льда, – вслух похвалила себя Амалия и продолжила размышлять. – Но на три дня его точно не хватит. Пока запах не пошел, придется уже завтра ее похоронить. Обойдемся без поминок. Близких родственников все равно в поселке не осталось, а чужих нечем угощать. Забью последних кур. Приготовлю плов. Попрошу братьев Шук выкопать могилу. Кто бы прочитал суры из Корана?
Амалия чувствовала, как тоска и печаль пытаются овладеть ею. Но с годами выработанное понимание ответственности, постоянная необходимость заботиться о других и принимать решения, не позволили ей расслабиться. В эти минуты не мог ее и умиротворить ни потрясающе красивых красок приближающийся закат, ни по-летнему прогретый воздух, ни полный пряных ароматов растущий у входа в дом Хабхабыча куст переспелой смородины. У его основания, вытянув свою лапу на запад, туда, где алело опускающееся солнце, безмятежно умывалась кошка. Теплый свет вечерней зари розовыми струйками проникал между торчащей в стороны пушистой шерстью домашнего животного, а умеренно густой подшерсток в лучах заката казался увенчанным золотой короной. Кошка намывала в дом гостей.
В это время со стороны железнодорожного переезда приблизился небольшой гурт домашней скотины. Верхом на коне молодой пастух громко подгонял пару истощенных коров и десяток коз с баранами. Его крики были явно излишни. Обозримое количество, за день изнуренных в голодной степи, проголодавшихся и жаждущих животных само спешило в родные хлева. Скотина знала, что там их ожидает вода и подкормка.
Амалия помнила времена, когда возвращающееся с пастбища стадо домашних животных тогда еще многотысячного поселка, поднятой пылью затмевало закат солнца. Это было всего лишь год другой назад. Но развал страны Советов и бесчинство захвативших власть националистически настроенных молодчиков из трех казахских семей, народ дал им прозвище “ братья ИСИны”, в кратчайшее время свел на нет численность жителей села и поголовье содержащегося ими скота. Обезлюдевший Аккемер погрузился в угрюмую дремоту.
Амалия поспешила навстречу пастуху. Мальчик лет десяти, верхом на пегом мерине, еще издали приветствовал старушку:
– Здрасте, баб Маль.
– О Боже, Уральчик, это кто ж тебя в чабаны записал?
– Мой первый день, – гордо ответил худощавый ребенок, вытирая сопли грязным рукавом и по-взрослому добавил: – На жизнь зарабатываю.
Месяц назад, ночью, мотоцикл его родителей столкнулся на трассе с грузовиком. Оба транспортных средств двигались без света. Отец и мать Урала погибли на месте. Выжила только сестра, сидевшая в коляске. Бедолагу до сих пор пытаются поставить на ноги в областной больнице.
– Ты хоть ел сегодня?
– У меня сухари и курт [2] в рюкзаке.
– Зайдешь потом, я тебя жареной картошкой накормлю.
– Спасибо, баб Маль.
– Урал, а у нас ведь горе! – вдруг слезно запричитала Амалия, обеими руками ударяя в подол платья. – Алтын т?те ?айтыс болды деп, ел-ж?рт?а хабарла [3] .
Не
2
Курт – сушеный соленый сыр
3
Алтын т?те ?айтыс болды деп, ел-ж?рт?а хабарла. (каз.) – сообщи людям, что тетя Алтын умерла.
– “Алтын ?айтыс болды”.
Вырываясь из-под копыт животного, клубы пыли взвивались над крышами низких саманок.
Амалия взглянула на свою мазанку. В ее окнах сейчас отражались розовые и лиловые отблески угасающей вечерней зари.
– Красивый закат, – подумала старушка. – Умерший в этот день человек должно быть имел такую же жизнь.
В темно-синем небе начали вспыхивать звезды…
– О великий Аллах, будь свидетелем! – понизив голос медитативно произнесла Амалия, стоя с раскинутыми в обе стороны руками над телом умершей Алтын. В одной старушка держала кувшин, в другой – белое вафельное полотенце. – Позволь мне совершить омовение усопшей.
За восемьдесят два года своей жизни немка впервые напрямую обращалась к чужому богу:
– Я человек иной веры, но единственная самая близкая душа усопшей мусульманки. Постараюсь сделать этот ритуал по вашим правилам. Будь снисходителен, о великий Аллах, ко мне, необученной и грешной.
Тело Алтын покоилось посреди комнаты на паре широких неструганных горбылях, лежащих на двух табуретках. Амалии пришлось вырвать эти доски из высокого забора дома Хабхабыча.
Тонкой струей воды из кувшина Амалия аккуратно полила бездыханное тело от кончиков волос на лбу до самого вытянутого второго пальца правой ступни умершей. Перейдя на левую сторону, повторила процесс в обратном направлении. Смочив новое белоснежное полотенце и слегка посыпав его солью, старушка не брезгуя обтерла все части человеческой плоти. Она усвоила, что мыло и шампунь при омовении мусульман не допустимы. Под ложем умершей по деревянному полу глухо забарабанили капли воды – сначала редкие, а потом все чаще, громче, сильнее…
Завершив ритуал, Амалия облачила умершую в не по росту длинную и широкую белоснежную сорочку. Вообще-то, она берегла эту пошивку для собственных похорон.
Видимо давно уже решив, Амалия подошла и сняла висящий на стене гобелен с изображением пятерых оленей у водопоя.
– Не пойму. Куда подевались из дома все ковры? – вслух недоумевала старушка, заворачивая покойника. – У Хабхабыча с Алтын их с десяток было. Считай на каждой стене по одному висело.
– ?йде кiм бар? – нежданно снаружи раздался женский голос. Амалия посмотрела в окно. За калиткой забора виднелась лишь макушка белого тюрбана. Казашка интересовалась, есть ли кто в доме.
– И? и? келе жатырмын, – поспешила на выход Амалия. – Иду. Уже иду. Батыр [4] ана [5] , ты мое спасение! Как же вовремя ты пришла.
“Богатырь мать” прозвал ее народ. Могло показаться, что это была насмешка. Ведь внешне хрупкая Дамежан была противоположность могучего и сильного былинного великана: маленькая ростом, от силы пятьдесят килограммов веса. Но было у этого названия и простой перевод – мать героиня. После смерти мужа, вдове пришлось самой растить одного приемного и семерых своих детей.
4
Батыр (каз.) – богатырь, мифологизированный герой сказок и эпосов; защитник народа, символ силы и справедливости
5
Ана (каз.) – мать