Восвояси
Шрифт:
– Ничего себе! – удивился услышанному Хабхабыч и не преминул присвистнуть. – И кто только наших агронов этому научил? А самое главное, где найти столько божьих коровок? Это же миллион миллионов козявок собрать надо.
– Говорят, что в горах Кавказа. Поздней осенью там насекомые массово прячутся под листьями и мхом. С наступлением холодов их чуть ли не ведрами собирают и всю зиму хранят в прохладных складах.
– А можно я завтра с тобой полечу? – единственный, оставшийся после фронтового ранения целым, глаз умоляюще глядел в душу авиатору.
–
Хабхабыч не мог заснуть всю ночь. Он то и дело ворочался, как малое дитя с нетерпением ждал следующего дня.
Едва колеса шасси оторвались от земли, мужчина был уже на седьмом небе от счастья.
Хабхабыч наверное первым из односельчан увидел Аккемир совсем с другой стороны, с высоты птичьего полета. Его восхищению не было конца и краю. Механик от бога с той минуты грезил самолетами.
Обширный пустырь за мусульманским кладбищем отныне станет взлетной и посадочной полосой для ежегодно прилетающих совхозу на помощь “Антош”. Божьих коровок больше не привозили. Кукурузники распыляли химикаты над полями в борьбе с сорняками, саранчой и грызунами, типа сусликов.
Спустя год Хабхабыч специально несколько раз ездил в Актюбинск, чтобы полюбоваться как идут на посадку а потом и взлетают пассажирские авиалайнеры Ту-104, Ан-10 и Ил-18. Тогда аэровокзал был еще простеньким саманным сооружением – с небольшим залом ожидания, домиком из двух комнаток для пилотов, подвальное бензохранилище, а также саманная маслогрейка (для подогрева масла и воды).
В сентябре 1958 года Хабхабыч со всей семьей гостили в Актюбинске у родственников супруги Алтын. Дядя Данда, офицер КГБ, отмечал то ли юбилей, то ли очередную государственную награду. Вообщем был праздник. Гости много ели, пили и танцевали. Из всех один лишь Хабхабыч не притронулся к рюмке. Он никогда не употреблял алкоголь.
Раздался телефонный звонок. Дядю Данду срочно вызвали по работе. Единственно трезвый Хабхабыч вызвался сесть за руль служебного автомобиля. Так он стал свидетелем самой большой авиакатастрофы в Актюбинской области. В следующий из Актюбинска в Уральск самолет Ил-14П попала молния. Погибло 27 человек.
Тоже в сентябре, но уже 1975 года, сам не зная зачем и почему, но Хабхабыч присутствовал на открытии Актюбинского высшего летного училища гражданской авиации. Его единственный сын, Виктор, к тому времени окончил Оренбургский институт и работал по распределению агрономом в родном совхозе “Пролетарский”.
– А ведь мог быть курсантом АВЛУГА, стать летчиком, – с сожалением подумал тогда отец.
В том же году в Актюбинске сдали в эксплуатацию новое здание аэровокзала, над которым впервые появилось огромными буквами написанное название “Аэропорт”.
– Батя, и долго ты собираешься рассаживаться? – голос Виктора вернул Давида из грез воспоминаний. От сыновнего окрика вздрогнул даже старый фанерный чемоданчик в руках отца. Легковушка стояла у входа в аэропорт. – Хватит витать в облаках. Идем скорее!
Аэропорт был небольшой бетонной двухэтажной коробкой. Навес над центральным входом держался на четырех V-образных колоннах. В зале ожидания ютился ресторанчик, пяток стоек регистрации, несколько рядов стульев и пункт обмена валют.
Вопреки ожиданию, здесь было тихо и немноголюдно. Виктор и Давид заняли очередь и терпеливо стали ждать начала регистрации на рейс. Они не могли тогда себе даже представить, какую цену им придется заплатить за трехдневную поездку на родину.
Когда-то очередь зашевелилась и стала продвигаться. На стойке регистрации сотрудница аэропорта внимательно осмотрела советские заграничные паспорта Виктора и Давида, с полным безразличием и легкостью вернула им документы и невозмутимым голосом заявила:
– Вам отказано в регистрации на рейс.
– Как? Почему? – недоуменно переглянулись сын с отцом. – У нас же оплаченные билеты на руках.
– Сами разбирайтесь, – отмахнулась регистраторша и указав на стоящего в стороне мужчину в синего цвета униформе добавила: – Решайте вашу проблему с таможней.
Могло показаться, что сотрудник таможенного контроля только их и ждал. Забрав паспорта пассажиров, он одним лишь взмахом руки молча потребовал следовать за ним. Вскоре тройка скрылась за дверью с надписью “Досмотр”.
– Откуда будем? – поинтересовался служебный человек, едва успев усесться за рабочим столом. Виктор и Давид остались стоять. – Что делали у нас в городе?
– Мы из Германии, – отвечал только Виктор. – Приехали в Аккемир на поминки нашей мамы. На похороны не успели.
– Благородное дело, – казах одобрительно кивнул головой. – Только вот Аккемира больше нет. Будьте любезны правильно называть – Аккемер. Где ваши визы, товарищи немцы?
– А зачем? У нас ведь годные советские паспорта. Полгода назад здесь оформляли.
– Нет такой страны! Закон Республики Казахстан от 20 декабря 1991 года ввел свое, казахстанское гражданство.
– Мы его не принимали, – попытался оправдаться Виктор.
– Оно автоматически вам досталось. Вы же здесь родились и жили в стране на момент принятия закона.
– Добрый человек, – впервые обратился к сотруднику Давид. – Ради всевышнего, отпусти ты уж нас с богом. Мы ведь навсегда отсюда уехали.
Судя по погонам, капитан таможенной службы не добрым взглядом посмотрел на старика.
– Нашим законом запрещено иметь двойное гражданство. Вам придется выбирать: казахское или немецкое.
– Уважаемый, наш самолет скоро вылетает. Вот вернемся в Германию и все утрясем.
– Не угадали! – ехидно улыбнулся офицер. – Сейчас и здесь оформлять будем. Хочите вовремя улететь, соображайте быстрее.
– А как мы это все успеем за два часа? – от испуга побелел на лицо Виктор.
– Заплатите штраф, распишитесь и счастливого пути?
– За что штраф, начальник? – вспылил Давид. – Мы же ничего не нарушали.