Вот так мы и жили
Шрифт:
После неприятных дум он опять дунет на пену и опять отхлебнет. Ох, хорошо! Жаль, Иван Кузьмич не видел ещё его новой секретарши. Обзавидуется ведь, бедолага. Ему такая и не снилась, всё каких-то худющих берёт, а они злые. Глаза повыпучат и орут, то на него, то на посетителей. Тьфу, пропасть! Сам виноват – вкуса к жизни не имеет. На той неделе обещал навестить. Надо сказать Люсеньке, чтоб за водичкой повнимательнее проследила, как бы пену не прокараулила. Без неё что за кофе – всё не то. Это всё равно, что сама Люсенька без кружевного передничка.
Приходил и Иван Кузьмич, и Никодим Степаныч, и другие товарищи из главков. Люсенька каждый раз ставила приборы, разливала кофе с пеной, а когда уходила, тихонько прикрыв за собой дверь, шеф начинал кочевряжиться: вот, мол, как услуживают ему, что ни
А Люсенька тем временем сидела за стенкой, положив голову на пишущую машинку, и думала: поскорее бы ей получить отдельную однокомнатную квартиру, да зарплату приумножить. Обещал ей шеф, да что-то долго не осуществляется…
Но однажды, когда квартира была получена, зарплата повышена, а вода в кофейнике по-недосмотру перекипела, и пены не получилось, секретарша Люсенька просто наплевала на кофе шефа. Он, кстати, получив, наконец, свою «Тойоту», был сильно обеспокоен настырностью друзей того негодяя, от кого она зависела, не желавших выезжать со своими ящиками с его дачи, и на этот раз ничего не заметил…
ДУЭЛЬ НОВОЯВЛЕННЫХ ДВОРЯН
Граф Прихлебеев вызвал князя Голощупова на дуэль. Сделал он это не через секунданта, а через средство массовой информации, опубликовав вызов в газете, с целью опозорить князя в лице света. На что князь Голощупов ответил тоже через газету: «Пусть Прихлебеев сначала докажет свое графское происхождение, потому что с самозванцем я драться не намерен. У меня уже сейчас,– сказал князь Голощупов,– есть серьезные подозрения относительно его высокородности»,– имея в виду то, что граф Прихлебеев выбрал орудием дуэли – кулачный бой.
ПРОВЕРИЛ
– Продайте кто-нибудь талончик,– канючил не совсем трезвым голосом субъект в битком набитом автобусе.
– Один что ли? – буркнула сердобольная гражданка.
– Да хоть один.
– На, рви,– протянула она книжечку с оттопыренной страничкой.
– Может, все продашь? – заигрывал субъект.
– Еще что?! Бери один, пока даю.
Субъект оторвал корявыми пальцами талон, постучал по чьей-то спине, чтобы передали пробить и, желая поразвлечь публику, разоткровенничался:
– Давеча,– вещал он,– прошу одну: Продайте талончик. А она: не продам. Это почему же? – спрашиваю. А она: Потому. Почему потому? Я вам, как положено, пятьдесят копеек дам. А она: За десять рублей продам, а так – нет. Ну и бессовестная,– думаю.– Прямо рэкетирша какая-то. Пользуется, что ни у кого не выпросишь талон. Всё же вынимаю десятку, проверить подмывает, неужто и впрямь возьмёт, каналья.
– Ну и что? Взяла? – оживились со всех сторон.
– Взяла,– усмехнулся весельчак.– Нате, говорит, вам квитанцию. Я за вами давно наблюдаю – вы уже две остановки бесплатно едете…
Подлая оказалась бабёнка. Нет, чтобы честно сказать: я, мол, контролер, платите, гражданин, штраф десять рублей. Ни за что бы не отдал, верещи ты хоть на весь автобус.
СТРАННЫЙ ГОЛУБОЙ КОТ
сказка для взрослых
В подвале одного дома жила кошка. Как-то раз по весне у неё появились котята: четверо серых, а пятый какой-то странный – голубой. Котята подрастали, радовали мать своими проказами, и только Голубой тревожил кошку. И передвигался он как-то необычно – или боком или кувырками; и читать где-то выучился. Коты и кошки во дворе смеялись над его причудами, собаки пугались скачущего через голову Голубого и скалили зубы, а люди удивлялись: что за чудной котенок?!
А Голубому просто скучно было жить как его Серые собратья: без выдумки, в темноте да в необразованности. Он и их звал на школьный подоконник, но Серые упирались, инстинктивно чувствуя, что избыток знаний только осложнит их предстоящую жизнь. И Голубой ходил в школу один. А как подрос и превратился в красивого кота, стал посещать и кино. Одно плохо: не с кем было поделиться впечатлениями от увиденного и услышанного. Одиноко было в жизни Голубому, но зато никогда не бывало скучно.
А
Прошло какое-то время. Голубой уже не прыгал, как акробат, у него теперь появился другой интерес… А вскоре у Голубого с Белой родились котята. Они были ужасно симпатичные: одни голубые – в отца, другие беленькие – в мать, и все озорные и любопытные. Кошка сначала хотела пристроить их в детский сад, на казенные харчи да под казенную крышу, но чуть ли ни через неделю котята подхватили какую-то инфекцию, расчихались, и она решила воспитывать их сама. Ну а Голубой и в семейной жизни оставался странным. Он не бросил, как другие коты, свою кошку с котятами, он был верен Белой. По вечерам они ходили в кино – усядутся в проходе и тихонько смотрят фильм; или занимались котятами: обучали их грамоте и счёту. Голубой считал, что без этого котята многого недополучат в жизни. И они были без ума от своего отца. Но больше всех гордилась Голубым кошка. По улице она шла с высоко поднятой головой, всем своим видом выражая превосходство над истасканными, избеганными в поисках пропитания ободранными кошками. Им-то уж было не до воспитания неуправляемых, покинутых отцами котят… Зато у неё всё в полном порядке: и котята чистенькие, ухоженные, и они с котом каждый знает своё предназначение, оттого и спокойны. Кот мышей ловит, мозги детям тренирует, а уж она прививает котятам хорошие манеры, да следит, чтобы в новом жилище – сухом тёплом подвале, который где-то отыскал Голубой, всегда было чисто и уютно. Да и за собой надо последить – шерстка-то белая, маркая. Окрестные кошки завидовали Белой, смеялись над Голубым коты, пугались необычного семейства собаки и удивлялись люди: откуда что и берется?..
Как-то раз, прогуливаясь со своей белоснежной красавицей-кошечкой по скверу, Голубой заметил одного из Серых. Нежась на солнце, он сладко жмурил глаза. Увидя Голубого, Серый приподнял голову и мяукнул:
– Эй, ты, голубых кровей! Оставь ты свою ненаглядную, иди, вместе погреемся.
– Да как же это можно просто так лежать средь бела дня?! – недоумевал Голубой. – Это, наверно, ужасно скучно?
– Не скучно. Все коты любят полежать, а тем более сегодня: смотри, какое ласковое солнышко,– зажмурился от удовольствия Серый.– А скучно станет – пойду валериану добывать. Эти горожане в огородничество ударились, насажали в округе всякого добра. Валериану всё разводят, всё нервы успокаивают. А нам котам эта травка только бодрости прибавляет. Как налопаешься корешков – такой дурман по телу разливается, вся скука пропадает. На время, конечно,– тяжко вздохнул Серый,– да уж видать такая жизнь наша котовая – живём, как живётся. Это ты только каким-то странным уродился – кот учёный,– хихикнул Серый.– Опять же ярмо себе на шею повесил,– кивнул он в сторону Белой.– А в результате – всех смешишь да удивляешь,– поёрзал он на спине, подставляя солнцу своё пёстренькое брюшко.
– Хорошо, конечно, без забот,– сказал Голубой.– Только удивляюсь я, как кошки-то ваши со всем управляются: и мышей наловить надо, и котят воспитывать.
– На то они и кошки, чтоб везде поспевать да выкручиваться. Мыши, конечно, по нынешним временам дефицит; ну а воспитывают подзатыльниками – это не долго,– беспечно махнул лапкой Серый.
–Да,– призадумался Голубой, – и, взглянув на возмущенную словами Серого свою голубоглазую блондинку-кошечку, улыбнулся.– Да,– удовлетворенно сказал он, и они зашагали дальше, а за ними – кто кувырком, а кто боком-боком – заспешили котята. Серый посмотрел им вслед, и на душе у него вдруг стало паршиво и муторно. Он хотел, было, подняться и начать новую жизнь, но… солнце припекало так расслабляюще… и, перевернувшись на бок, вытянув в блаженстве все четыре лапы и хвост, он решил: «потом как-нибудь».