Война сердец

Darina Naar

— Потому что я таким и не был никогда.

— Может быть, ты оденешься?

— Зачем? Мне и так хорошо.

— Ну Данте, ну оденься!

— Ладно, — встав, он голышом прогулялся по комнате. Три раза прошёл туда-сюда у Эстеллы перед носом.

— Долго ты будешь передо мной маячить? — разозлилась Эстелла. — Я же просила тебя одеться! Даже муж и жена не ходят друг перед другом голыми. Это неприлично!

— А я хожу! Я привык спать голым, ходить голым, когда мне вздумается, и даже, представь себе, моюсь голым. Так что придётся привыкнуть.

Если не нравится, найди себе маркиза и спи с ним, закутавшись в три одеяла, — съехидничал Данте и повернулся к Эстелле спиной, встав у шкафа, с которого свисали лапы чёрного плюшевого кота.

Эстелла не знала, как реагировать: обидеться или задушить его в объятиях. Он такой... такой красивый... Внутренние изменения, произошедшие в ней всего за одну ночь, проявились неожиданно: пока Данте вынимал одежду из шкафа (он делал это нарочно медленно), Эстелла поймала себя на том, что уже добрых минут десять не сводит глаз с его выпуклой попы. И пришла в ужас. Зажмурилась и отвернулась. Надо взять себя в руки. Она впала в безумие. Что она творит? О чём думает? Она, Эстелла, девушка из приличной семьи, воспитанная в строгих правилах, сбежала из дома, поселилась в гостинице с любовником, и теперь, сидя на полу, любуется на его обнажённую фактурную задницу. У её родственников наверняка случился бы припадок, если бы они узнали. Как же она изменилась за два дня! Неужели любовь так коварна, что может сломать всё, внушаемое годами?

Данте, наконец, оделся и, заметив, что Эстелла притихла, подкрался к ней со спины. Положил голову на её плечо.

— Эсте, что такое? Ты обиделась на то, что я ходил голый? Ну прости меня... Я не думал, что ты так отреагируешь.

— Дело не в этом.

— А в чём тогда?

— Ну... ты же понимаешь... или не понимаешь? После того, что произошло... Это же позор, в меня будут пальцами тыкать, если узнают, что я... ну, что я была с мужчиной.

— Никто не узнает, если ты сама не расскажешь.

— Ты хочешь опять прятаться?

— Нет.

— Тогда объясни мне, Данте, что с нами будет дальше? С нашими отношениями?

— А что ты хочешь, чтобы с ними было? Ты хочешь расстаться? Жить вместе? Сбежать отсюда? Пожениться? Что? Скажи мне.

Эстелла повела плечиком.

— Не знаю. Я только хочу, чтобы мы могли любить друг друга открыто, а единственный способ это сделать — пожениться.

— Ммм... ну а почему нет? Если ты этого хочешь, мы поженимся.

У Эстеллы лицо вытянулось.

— Вот так просто?

— Да, вот так просто. Эсте, я тебя не понимаю. Почему такая реакция? Если ты хочешь пожениться, значит, мы поженимся. Я хочу быть с тобой, и мне всё равно, каким способом это будет. Я так боюсь тебя потерять, тогда я просто умру.

— Да, ты прав. Всё равно я не вижу другого выхода.

— Что значит «не вижу другого выхода»? — Данте встряхнул волосами, словно отмахиваясь от назойливой мухи. — Ты так говоришь, будто тебя кто-то насильно к этому принуждает. Я сказал, что мы поженимся, но поженимся по любви и обоюдному

согласию. И будем счастливы. А не потому что так надо, чтобы все отстали.

— Но разве я могу теперь выйти замуж за кого-то другого?

— Ничего не понимаю.

— Ну, допустим, я бы захотела выйти замуж за другого... Не смотри на меня так, — добавила девушка, перехватив на себе испуганный взгляд, — я сказала «допустим». Так вот, допустим, я бы встретила другого, но я бы всё равно не смогла бы выйти за него, потому что... потому что я уже была с тобой. Ну, в смысле, если бы он узнал, что я была с другим, он навряд-ли бы на мне женился. Так что я могу выйти замуж только за тебя.

— Ты вольна делать всё, что тебе вздумается. Я тебя ни к чему не принуждаю. И ты не обязана выходить за меня, только чтобы заткнуть рты каким-то ханжам. Просто я думал, что ты тоже меня любишь. Но раз нет, что ж... — Данте говорил спокойно, но голос его дрогнул. — А другой — это тот маркиз, да?

— Данте, ну опять ты за своё?! Причём тут Маурисио? Я говорила это чисто теоретически. Почему ты всё воспринимаешь в штыки? У меня было строгое воспитание. И мне, и Мисолине внушали, что мы должны вести себя прилично. Не думаю, что моя семья бы оценила, что я... ну то, что я сделала...

— Переспала со мной. Интересно, когда ты научишься называть вещи своими именами?

— Ну да... Так вот, мне кажется логичным, что после этого я выйду замуж за тебя и только за тебя. Или вообще не выйду.

— Правда?

— Клянусь!

Повеселев, Данте упёрся Эстелле головой в живот. Девушка прижала его к себе.

— Тогда зачем ты несла всю эту чушь? Почему нельзя было сразу сказать, что хочешь быть со мной?

— Просто я тебе рассказала о своих взглядах.

— Ну так что, значит, женимся?

— Ага, — Эстелла подалась назад, устраивая голову Данте у себя на коленях. — Свадьба... наша свадьба... Ах, Данте! Платье у меня будет эмм... красное! Да, хочу красное! И без фаты, фату мне уже нельзя. Конечно, если мы никому не скажем, то можно, но это нехорошо, ведь я не девушка и не могу выходить замуж в фате. А ещё будет играть орган, и хор будет петь Аве Мария, и букет у меня будет из белых и красных роз. Священник станет говорить красивые слова, и мы поклянемся друг другу в вечной любви, и... — Эстелла умолкла, заметив, что Данте помрачнел, вперив стеклянный взор в потолок.

— Что такое? Тебе не нравится такая свадьба, да? Ты хочешь по-другому?

— Дело не в этом. Эсте, знаешь, ради тебя я готов пойти на всё, даже повенчаться в церкви, но... Я не могу венчаться. Не потому что не хочу, а потому что нас просто не обвенчают. Я не крещёный.

— Ну и что? Крестись. Пойдём к падре Антонио, и он тебя окрестит.

— Невозможно. Эсте, ты забыла, что я маг? Даже если бы я и пошёл на это ради тебя, я не знаю что при этом может произойти. Я не могу контролировать свою магию, когда нахожусь в церкви, вот в чём дело. Моя магия и церковь несовместимы.