Война сердец

Darina Naar

— Да! ДА! Мы с Данте спим вместе! — крикнула Эстелла, больше не владея собой. — И у нас было всё! И ни один раз! И это было прекрасно! Я испытала с этим мужчиной такое, что тебе и не снилось. И никогда ты такого не испытаешь, потому что ты ненормальная извращенка. Всё, уходи отсюда! Проваливай! — Эстелла распахнула дверь.

— Что ж, моё дело было предупредить. Потом не жалуйся, — Сантана вышла.

Долбанув дверью, Эстелла рухнула на красный ковёр и разревелась в голос.

Данте болтался по улицам, ежесекундно думая об Эстелле. Как она там? Зачем припёрлась эта её мерзкая подружка? Он десять раз пожалел, что ушёл. Надо было остаться и послушать, чего хочет та девица, но гордость

и страх выставить себя дураком не позволяли Данте присутствовать при женских разборках.

Спустя три часа, сердце Данте не выдержало, и он бегом прибежал в «Маску». В холле его окликнул сеньор Нестор:

— А ваша дама ушла.

— Какая дама? Ах, та, что приходила? Хорошо.

— Нет, та, что приходила, ушла часа полтора назад. Другая.

Данте побледнел.

— К-куда ушла?

— Не знаю, — сеньор Нестор скривил рот на бок. — Ушла с вещами.

— Как это с вещами?! И ничего не сказала?

— Сказала, что оставила вам записку в комнате.

Данте кинулся наверх. Чуть не упал на ровном месте, налетев на косяк. Вбежал в комнату. Эстеллы не было, как и её вещей. Ушла. Оставила пустые полки в шкафу, скомканную постель и ночную рубашку на софе. На столике среди цветов и выгоревших свечек лежал конверт. Данте, судорожно его схватив, выудил письмо, но сразу прочитать не смог: буквы плясали и расплывались, превращаясь в цветные пятна. Данте протёр глаза и, наконец, разобрал слова:

«Любовь моя, Данте! Прости, что ухожу так внезапно, но другого выхода нет. Моя семья ищет меня, а Сантана грозила рассказать им, что я с тобой. Они бы всё равно нас нашли и забрали бы меня силой. Но если я приду домой сама, возможно, ещё выкручусь. Не обижайся, мой милый, что я не сказала этого, глядя в твои прекрасные глаза. Я лишь хочу спасти тебя и себя от гнева моей семьи. Умоляю, не ищи меня в ближайшие дни, иначе ты всё испортишь. Я найду тебя сама. Твоя Эсте».

Данте прижал письмо к губам. Нет, он предполагал: однажды это произойдёт, ведь Эстелла не может жить тут с ним вечно. Но чтобы вот так быстро... Только вчера они отмечали Рождество, и вмиг сказка закончилась. Разумом Данте понимал, что Эстелла права: явиться домой добровольно — единственный выход, но сердце, сердце не хотело отпускать её. Он так привык к ней! Всего лишь семь дней, а будто целая жизнь. Он привык просыпаться с ней рядом и засыпать, сжимая её в объятиях, вдыхать её запах и слышать её звонкий голос у себя под ухом. Комната пропиталась ею, каждая вещичка, каждый уголок, и его постель, и он сам пропитался её любовью, её робкими ласками. А теперь он вновь один. Как же тяжело!

Раздался шорох крыльев — Янгус уселась на плечо. Данте потёрся головой о её перышки и вперился в стену, обнимая письмо.

С лихорадочно бьющимся сердцем, но решимостью бороться до конца, Эстелла отворила калитку. На парадной двери висел венок из омелы, украшенный шишечками и золотыми колокольчиками. Эстелла была абсолютно уверена, что сейчас, прямо с порога, начнутся крики. Она была морально к этому готова и удивилась, обнаружив в гостиной только дядю Эстебана.

Здоровенная ель, увешанная белыми и красными шариками и с огромным бантом на макушке, стояла по центру залы. Около неё валялись тонны обёрточной бумаги и пустые коробки от подарков. Дядя Эстебан в домашнем халате и с лебяжьим пухом на светлых кудрях, сидя в кресле, стакан за стаканом глушил виски. Блудную племянницу он поначалу не заметил. Эстелла на цыпочках прокралась до лестницы, еле удерживая чемодан, и тут дядя подал голос:

— Не бойтесь, в доме нет никого, кроме меня и прислуги. Все ушли.

— А куда, дядя?

— В жандармерию.

Эстелла аж посинела.

— Зачем?

— Чтобы

жандармы отыскали вас и вашего мальчика.

Эстелла уронила чемодан. Он с грохотом ударился о ступеньку и раскрылся, вывалив своё содержимое на лестницу.

— Но... я...

— Эстелла, вы что совсем с ума сошли? Разве можно так делать? В открытую... безумие какое-то, — Эстебан подошёл ближе. — Ну, чего вы плачете? — сказал он, заметив слёзы. — Не плачьте. Хорошо, что вы пришли сами и сейчас. Надо что-то придумать вам в оправдание. Не понимаю, почему ваша подруга вас не прикрыла. Она всё испортила. Если бы не она...

— Мы с ней поссорились, — всхлипнула Эстелла. — Я на неё накричала...

— И она отомстила?

— Угу. Значит, Сантана-таки меня заложила? А я надеялась, что она передумает.

— Да, она пришла и сказала, что вы убежали с мужчиной, но она не сказала, где вас искать.

— Я... я... не убегала... Пожалуйста, дядя, — Эстелла подняла глаза, хоть ей и было стыдно, — дядя, помогите мне! Да, я на вас сердилась из-за... из-за Либертад, но я уверена, что вы, вы же любили её. Тогда вы знаете, что это такое. Помогите мне! Пусть они не трогают Данте, пусть они не обращаются к жандармам, пожалуйста!

— Любите его? — вздохнул дядя, отводя глаза.

Эстелла кивнула.

— Значит, его Данте зовут... Что ж вы нас не познакомили с ним? Кто ж так делает? Если бы вы рассказали, всё было бы намного проще. Вы сами себя загнали в угол.

— Я знаю...

— Ладно, не ревите. Я вам помогу. Урсула! Урсула, иди сюда! — окликнул Эстебан служанку.

Та появилась в дверях и при виде Эстеллы всплеснула руками:

— Ой, сеньорита, где ж вы были-то? Тут все прямо с ног сбились. Как объявились господа два дня назад, чего начало-о-ось! Ваша мать так истерила, а сеньорита Сантана сказала, что вы сбежали с каким-то мужчиной.

— Урсула, — оборвал Эстебан. — Значит так, раз — вели Альфредо отнести вещи сеньориты в её комнату. Два — отправь Дуду в жандармерию. Пусть бежит бегом, не останавливаясь, и скажет там, что сеньорита нашлась, с ней всё в порядке и искать её больше не надо.

— Да, сеньор. Да, ну всё-таки, сеньорита Эстелла, где вы были-то? — не унималась служанка.

— Урсула, быстрее! — прикрикнул Эстебан, и та с недовольной миной ушла. — А вы идите наверх, переодевайтесь, а то вид у вас, словно за вами гнались носороги. И из комнаты ни ногой, если не хотите попасть матери под горячую руку. Я сам всё улажу.

— Да... да... спасибо... спасибо, дядя! — Эстелла рванула к себе.

Минут сорок спустя в гостиной раздался шум, голоса, крики. Продолжалось это долго, потом всё замолкло и особняк погрузился в тишину. За окном уже стемнело и Эстелла калачиком лежала на кровати, когда в дверь постучали. Пришла Либертад. За ней — Эстебан.

— Ну, скажите вы мне, наконец, что там было? — воскликнула Эстелла. — А то я тут как в тюрьме, ничего не знаю. Что там?

— Ох, ну и вы даёте, сеньорита! Здесь такой скандал был из-за вас, — Либертад примостила на комод поднос с едой. — Ваш ужин. Принесла тайком, потому что сеньора Роксана распорядилась вас сегодня не кормить.

— Дядя, что вы им сказали?

— Пришлось разнести версию вашей подружки в пух и прах и обвинить её во лжи. Сказал, что вы были у Сантаны, но поссорились с ней, и она на зло вам придумала этот бред.

— Но Сантана легко это опровергнет, — Эстелла откинула волосы со лба.

— Нет, она подтвердит мою версию.

— Почему вы так решили? — удивилась Эстелла.

— Ну, у меня есть на неё... свои методы воздействия, — загадочно сообщил дядя Эстебан.

— На Сантану?

— Вот именно. Если ваша подружка ещё будет пакостить, отправляйте её ко мне. Я поставлю её на место.