Возвращение к людям
Шрифт:
Ночь пролетела почти незаметно. Я так и не уснул, лаская разнежившуюся девушку. Едва сквозь темные деревья стали пробиваться слабые просветы, проснувшийся Сова стал всех поднимать.
— Если хотите засветло спустится на равнину, нужно спешить. До орешника еще с полкилометра по ущелью. Мы больше тратим время на сборы…
Черноноги не ошиблись — густые заросли, усеянные коричневыми плодами, росли между двумя большими скалами. Где-то, совсем рядом, слышались перекаты стремительной, горной речки — Серпантинки. Coвa достал пару мешков для себя и для женщин. Я тоже приготовил мешки для нас, и мы, не отходя далеко друг от друга, принялись за сбор этого дара леса.
Орехов было много: крупных,
Зорькой. Братья и Шейла поднялись на пригорок, а я остался в низине. Шум стал еще сильнее — Серпантинка прыгала по камням, устремляя свои воды по ущелью, сложной и извилистой дороге на равнины.
Что-то кольнуло меня в грудь, внезапное, давно не испытываемое чувство тревоги, заставило остановиться и оглядеться по сторонам. Угар, беспечно бегающий между деревьев, тоже встал как вкопанный и задрал свою морду вверх, принюхиваясь к ветру.
— Тихо…
Элина с недоумением, а потом и испугом, посмотрела на меня.
— Ната! Зорька! Вернитесь!
Девушки оглянулись. Угар глухо зарычал, не сводя глаз с густого орешника впереди нас. Я ощутил, как пот холодными струйками начинает стекать по моей спине — там кто-то был! И он не мог быть маленьким и слабым…
Раздался жуткий рёв, треск раздвигаемых ветвей. Я сделал шаг назад, выхватывая из колчана лук и стрелы…
— Назад! Копьё!
Элина сорвалась с места и бросилась к нашим вещам. Сова и Дина, услышав мои крики, тоже остановились. Индеец мгновенно бросился к нам. Братья, поняв, что что-то происходит, тоже покидали мешки и устремились вниз.
Громовой рев повторился, и нечто огромное и страшное, переламывая кусты, внезапно появилось перед нами… Чудовище, быстрыми прыжками, промчалось по опушке и отрезало дорогу ушедшим девушкам назад! Элина встала возле меня, и я, не глядя, принял у неё из рук свое копье. Зверь заревел и поднялся на задние лапы… Элина, позади меня, вздрогнула и осипшим голосом произнесла:
— Как тогда… Медведь!
Это был настоящий монстр! Вдвое выше самых крупных, из, когда-либо виденных нами, бурокрысов, на задних лапах он превосходил меня чуть ли не в три моих роста! Туловище, покрытое грязно-коричневой, свалявшейся комками, шерстью, поражало своей массивностью и мощью. Огромная башка, на короткой бугристой шее, со свирепо оскаленной пастью, повернулась в нашу сторону, и притихшую тишину леса вновь разорвал громоподобный рык. Он загреб задними лапами землю и рванулся к нам. Зорька в ужасе закричала, отступив назад, споткнулась и упала навзничь. Побелевший Сова — это проявилось даже сквозь слой краски на его лице! — словно превратился в изваяние, что-то шепча задрожавшими губами. Ната, выронив из рук охапку плодов, безуспешно пыталась достать из-за спины свой любимый дротик…
Элина, с безумным взором, вдруг осела и без чувств сползла по стволу на подогнувшиеся колени. Я, почти не прицеливаясь, метнул в него копьё… Вид беззащитной девушки, словно в мановение ока, вернул мне способность хоть что-то предпринять, выведя из ступора. Зверюга взревела — копьё скользнуло по его голове, зацепив лезвием шкуру. Он мотнул башкой и одним прыжком сократил расстояние, отделявшее его от меня. Раздался ещё один, более короткий и яростный рык, и передо мной черной молнией мелькнула шерсть
Угара. Он встретил чудовище в своем коронном прыжке, и, несмотря на силу и неимоверный вес зверя, сбил его с ног. Они оба упали на землю. Медведь, более массивный
Тот, опешив от такой наглости, присел на задние лапы и встретил прыгнувшего пса взмахами передних лап… Раздался визг, и Угар кулем отлетел прочь, загребая по ходу прелые листья и сучья на земле. Это продолжалось секунды, но их хватило, что бы полностью прийти в себя. Я словно сам ощутил себя диким зверем, сражающимся за свою самку. Тоже произошло и с Совой. Мы оба, одновременно, бросились к оружию. Я вскидывал лук, а Сова размахивал копьём, намереваясь ударить медведя под приподнятые вверх лапы. Тот легко отбил взмах Совы, и копьё, как щепка, переломилось в руках нашего друга. Но от стрелы медведь уклониться не смог. Он ужасающе зарычал, ломая древко и пытаясь выдрать вонзившуюся стрелу из морды. Угар, не обращающий внимания на оплеуху, подкрался сзади и цапнул зверя за лапу, заставив того развернуться. Мы воспользовались паузой, и я подхватил и бросил Сове своё копьё, а сам выхватил ещё одну стрелу из колчана.
Послышался знакомый резкий свист — Ната, справившись, наконец, с собой, пустила в ход своё оружие. Но дротик был слишком лёгок, чтобы причинить вред такой махине, и только пробил шкуру, застряв где-то в складках жира.
Зверь вновь отбил нападение выручавшего нас пса и развернулся. И тут, встав плечом к плечу рядом с приготовившимся к бою Совой, в бой вступили оба брата… Они вместе ринулись на чудовище, которое, стоя на задних лапах, стало напирать на них… Три копья, разом вонзились в тушу зверя, и тот еще более дико взревел, одним взмахом ломая все копья в щепу. Сова и один из Черноногих — Чага — оказались сбиты с ног. Второй успел отскочить.
Медведь рыкнул и придавил лапой ногу старшего брата. Сова ужом вывернулся от взмаха второй и откатился в сторону. Лапа опустилась на грудь дико вскрикнувшего охотника… Длинные жёлтоватые и кривые когти, словно в несколько ножей, вспороли ему грудную клетку от горла, вырывая и ломая все на своём продвижении. Лапа медведя опустилась еще раз и прошлась по области живота наискось — Чага был в одно мгновение разорван надвое… Ещё один свист прорезал воздух, и медведь, бросив терзать жертву, заорал от боли — второй дротик Наты впился ему в веко над глазом. По морде зверя заструилась кровь. Угар, поднырнув под окровавленными когтями, хватанул его за нос. Зверь, всей своей тушей, вскинулся вперёд в погоню за овчаркой, позабыв про нас. Ни пущенная мною вдогонку стрела, ни третий, последний дротик Наты не заставили его свернуть с пути. Гигантскими прыжками он рвался за псом, уводившим его в сторону ущелья. Пробегая мимо
Элины, медведь резко остановился, и я бросился вперёд, плохо соображая, чем смогу ей помочь. Он злобно заревел и поднял лапу, готовясь опустить ее на беззащитное тело. Я в прыжке повис на ней и, позабыв про страх, вскочил медведю на холку. Теперь уже рычал я, всаживая ему нож в уцелевший глаз… Второго удара мне не удалось сделать — чудовище просто смахнуло меня, как мошку, отчего я пролетел по воздуху не меньше десяти шагов и больно ударился о землю, на несколько секунд потеряв сознание. И опять, в который раз за это время, меня, да и нас всех, выручил Угар. Он вцепился в лапу медведя, когда тот изготовился, было, опустить ее на меня, да так, что я явственно услышал, как хрустнула кость — клыки не слабого пса были страшным оружием! На этот раз, вконец рассвирепевший медведь решил убить пса в первую очередь. Он проскочил надо мной, промелькнув бурым пятном над головой, и бросился за Угаром. Треск ломаемых на бегу кустов, скрежет когтей по камням, отчаянный дикий рев и, смешавшийся с ним, лай и визг — всё стихло…