Возвращение к людям
Шрифт:
— Стопарь.
— Стопарь?
— Ага. С лёгкой руки нашего общего приятеля! — он выразительно посмотрел на Сову. Индеец невозмутимо уселся на освободившееся место. Сидевшие рядом подвинулись. Стопарь — как он представился — жестом пригласил нас последовать примеру Совы. Мы сели.
— А вас как кличут?
— Меня — Дар. А её, — я положил ладонь на колено девушки. — Ната.
— А… Это не клички… Значит, вам прозвище ещё не дали? Новенькие, что ли?
Я пожал плечами… В каком-то смысле мы уже были далеко не новичками.
Стопарь с хрустом переломил об колено здоровенную ветку и бросил в огонь.
Тот с жадностью ухватился за мгновенно
— Могли бы набрать дров посуше…
— Зачем? Сейчас не так, как раньше… Когда сплошная, голая земля, везде была. Теперь, рви, не хочу. Вон, как она прёт — не успеваешь запоминать. В пару дней пустошь исчезла!
Сова посмотрел куда-то вдаль и согласно кивнул.
— Да. Даже мёртвая зона покрылась травой. Скоро Сова сможет пойти туда по следам новых зверей.
— Вот-вот, зверей, как раз, тоже прибавится. Кто бы хоть объяснил, откуда эти твари берутся?
Неподвижно лежавший до этого мужчина, у которого вся голова была замотана в некоторое подобие чалмы и пиратского платка вместе взятых, повернулся в нашу сторону. У него что-то было с лицом, Ната слегка отшатнулась, но, совладав с собой, снова уселась на место.
— Не пугайтесь… — он буквально прошипел, почти не разжимая губ.
— Это — Череп. У него сгорело всё лицо и кожа на голове. Теперь он вынужден носить платок, иначе любой, кто его увидит, теряет дар речи. Он больше мужчина, чем Док, или некоторые иные — Сова спокойно прокомментировал это небольшое событие. Мужчина согласно кивнул и вновь повернулся к огню. Он был одет так же необычно, как и Сова, но без вычурных, индейских узоров. На его ногах так же имелись мокасины, за пояс был воткнут нож и томагавк, а возле него, на земле, лежал лук, по качеству не уступающий луку индейца. На груди Черепа — она была ничем не закрыта — виднелись многочисленные шрамы и следы от ожогов. И, примерно, такое же ожерелье из когтей и клыков, как и у меня самого.
— Череп считает, что Сова не прав?
— Нет… — говоривший не поднимал на нас своего лица, продолжая смотреть перед собой. — Череп принял новую жизнь…
Сова обратился ко мне:
— Он не разговорчив. Зато Стопарь вымотает тебе все нервы, он любит поговорить. Или Док, когда начинает жалеть о прошлом.
— А эти люди? — я указал на остальных.
— Это — Трясоголов. Прозвище говорит само за себя. Умеет искусно ставить силки и ловить мелкую живность.
Трясоголов иронично поклонился — у него все время слегка подергивался один глаз, отчего казалось, что его лицо все время находится в движении.
— Последний — Аптекарь. Спрятал кучу всевозможных лекарств и теперь меняет их на еду. Это — не имена. Клички…
— А Стопарь, что — имя? — у могучего мужика не было видно обиды на прозвище. — Он, добродушно улыбаясь в усы, подбросил в костёр ещё одну ветку.
— Нет. Ты сам знаешь, почему его заслужил.
— Да ну тебя, Сова… С твоими заморочками, вовсе голова кругом пойдёт.
Какие-то заветы предков, духи, зов прерий — о чём ты? Как Святоша, ей богу! Тоже, любитель голову морочить… Но ты хоть на халяву не падок, как наш новоприобретенный монашек. Я думаю, хорошо, что хоть выжить смогли… А как теперь быть — это все одно, никому не ведомо. И, что клички, что прозвища, что имена твои — всё едино. Перемелиться… Лично мне — он не спеша отпил из кожаного бурдюка с водой. — Всё равно, как меня кличут.
Хоть Стопарь, хоть Стакан, хоть, вообще — Бутыль! Это ты у нас оказался на месте, как по заказу. Вот и носи своё имя. А мне наплевать, подходит мое прозвище или нет. С одним я, конечно, согласен — хочешь, не хочешь — а жить придётся по-новому. Охотой да рыбалкой. Ну да не пропадем…
Он
— Кончай! — Док испуганно вжался в землю. — Что ты, прям!
Стопарь спокойно опустил поленце обратно. Я поймал его глаза — мужик, хоть и старался выглядеть простовато, но был себе на уме…
Аптекарь заинтересовано обратился к нам с Натой:
— А в городе, как, есть чем поживиться?
— В смысле?
Мародёрничать он хочет, — прогудел Стопарь.
Аптекарь недовольно огрызнулся:
— Не лезь! Кому — мародерничать, а кому — жизнь спасать! Мёртвым оно всё одно, ни к чему, а мне — пригодится! И вам, кстати, тоже!
— Нет там ничего, — спокойно ответил я.
— Как нет? В городе?
По нему было видно, что он просто не допускает такой мысли, чтобы в таком огромном мегаполисе, нечем было разжиться. Но я не собирался его утешать…
— Нет. В начале — да. Было. Всё, что хочешь. А потом — исчезло. Покрылось слоями грязи, песка, земли, пепла… Над любым предметом сейчас не меньше полуметра, а то и больше… Торчат только самые выступающие части, которых не смогло занести. Ты ничего не найдёшь, разве, что если только будешь знать, где искать. Весь город похож на один, громадный могильник. На курганы битого кирпича, бетона и стекла. И, кроме того, — я слегка усмехнулся, сделав паузу — там не безопасно…
— Там есть живые?
— Людей, если ты их имел в виду? Нет. Хуже…
Аптекарь шагнул на своё место:
— Не продолжай… Зверьё всякое, да? Ну конечно, что же еще… Его и здесь до чёрта, словно с луны свалилось! Только нас всё меньше становится, а его, наоборот, прибавляется!
— Это верно, — вставил, приумолкнувший было, Стопарь. — И все такие — в дурном сне не привидится!
К нам подошло ещё несколько человек. Мы увидели, что среди них в основном преобладали женщины — молодые и крепкие. У некоторых имелись последствия от прошедшего бедствия: одна из девушек волочила ногу, а мужчина не имел правого глаза. Но особо страшных увечий не было ни у кого. Сова позже объяснил, что те, кто их получил, долго не протянули… Они поздоровались с нами и расселись, как и остальные, возле общего костра. Ната улыбнулась двум стройным девушкам — она уже сильно соскучилась по женскому обществу, и между ними сразу завязался оживленный разговор. Еще две подошли, ступая неслышно, что мне напомнило походку Совы. Они и одеты были, примерно, одинаково. С первого взгляда можно было определить, что это, те самые скво, о которых предупреждал наш индеец. На них тоже были длинные рубахи, с разрезами по бокам, кожаные штаны и мокасины. Их одежды выгодно отличались от одежд прочих женщин качеством и добротностью выделки. У каждой был нож в кожаных ножнах на широком поясе и по легкому копью в руках. На этом сходство заканчивалось. Одна из них была молодой, примерно около тридцати лет, а второй бы я сразу дал не меньше шестидесяти… и поразился тому, что ей повезло уцелеть там, где гибли более молодые и сильные. Но все объяснилось просто… Наш друг молча указал им место возле себя.
— Что ты там молол про зверей, Аптекарь? Кого еще увидел из необычных?
–
Док обратился к тщедушному Аптекарю. Тот, с раздражением, отмахнулся:
— Что я видел… Если кто их и видел — так это Сова. Я не брожу по, так называемым, прериям день и ночь. Его спрашивай! Хорошо хоть, здесь их не так много!
Многие согласно закивали. Аптекарь продолжил:
— Помните, как какая-то дрянь Тучу за ногу цапнула? Могла и откусить! Кто бы раньше подумал, что в воде такая зараза водится? Уж чего-чего, но крокодилов, на этой земле отродясь не было!