Возвращение к людям
Шрифт:
— Тогда это как-то не сходится с гибелью динозавров… — Ната тихонько шепнула мне на ухо. Я привлёк её к себе:
— Да кто его знает? Вот ты, живая, со мной рядом, и мне больше ничего не надо…
— А ты знаешь, мне иногда становится страшно… Вдруг, это еще не всё?
Не отвечая, я так обнял её, что Ната вскрикнула и укоризненно посмотрела мне в лицо. Я поцеловал ее глаза. Мы ещё долго сидели возле костра, обсуждая планы на затеваемую Совой и Черепом предстоящую охоту, и другие способы запастись провизией. Я видел, что многие отнеслись к этому достаточно скептически и, потеряв интерес к беседе, ушли прочь. Ушли и девушки, с которыми разговаривала
Сова пояснил.
— Мой брат думает, что у Совы одна из жен годится ему в матери… Это не так. Та, что встречает нас — жена прежнего вождя рода Сов — Косматого
Медведя. Она живет или в моем типи, или уходит в прерии, вместе со своим другом…
Старуха кинула на меня внимательный взгляд и молча вышла.
— Вещая может предсказывать будущее… Чему ты качаешь головой, мой брат?
— Ты говорил про вторую жену… Как это?
— Видишь ли, друг мой, Дар… То, что тебе кажется необычным, всегда было в обычае людей. И не только индейцев. Мужчины племени, потомком которого я себя считаю, имели по две, три и более жён. И это было естественным.
Гибель воина всегда оставляла после себя женщину с ребёнком. Кто должен был ее кормить? Старшие мудро решили — она может стать подругой у другого очага и там найдёт и защиту, и кров.
— Да знаю я, друг мой, Белая Сова… Просто, непривычно все это. Твои одежды, слова и еще, жены…
— А жить так привычно? Сколько лет твоей женщине? Она лишь по виду взрослая, а так — ещё ребёнок. Ты считаешь это нормальным?
— Тут другое…
Сова усмехнулся:
— Нет, друг мой и брат. Изменились условия, в которых нам теперь приходиться жить, изменились и вы сами. Но не я. Белая Сова всегда жил по законам племени. И они — он махнул рукой в сторону шалаша — тоже. Я говорил тебе, мои женщины были со мной, ещё до того дня. Они сами выбрали эту тропу.
— Они не ревнуют тебя друг к другу? — вырвалось у меня.
Сова неожиданно широко улыбнулся, утратив обычную невозмутимость.
— Нет. Мы спим вместе. Тебе этого не понять!
Я вздохнул:
— Знаешь… Всегда хотел так попробовать. Только как-то не было случая.
Или, таких женщин, как у тебя. Правда, не представляю, как можно это делать, не стесняясь…
— Если тебе дороги обе и ни одна не станет претендовать на тебя больше, чем другая. И совсем хорошо, когда они относятся друг к другу с тем же чувством, с каким ложатся в постель мужа. Тогда исчезает стыд. По-другому я бы не хотел сам. Белая Сова знаком с обычаем мусульман, проводить ночи в разных комнатах своего дома, обсуждая достоинства одной жены с другой.
Индейцу это не подходит. Они обе — моя семья.
— Всё-таки… Не знаю.
— Забудь об этом, охотник. У тебя есть подруга, у многих — это только женщина… Можно делить кров и ложе, оставаясь далеко. Твоя девочка любит тебя — тебе этого мало? Другим так не повезло. И она настоящий друг, с которым не страшно в пути.
— Да, — я с нежностью подумал о мирно спящей Нате. — С ней не страшно в пути. И у меня одно желание, чтобы этот путь продлился, как можно дольше…
Индеец перевел взгляд на Нату, потом на меня и неожиданно
— Белая Сова приглашает своего друга и его скво в свой типи! Он помнит приглашение Дара, но дом его брата находится далеко… Жилище индейца в дне пути отсюда, и там мой брат познакомится со второй женой Совы. Твоя скво будет рада ей — они почти одного возраста!
— Ты еще больше удивляешь меня, Сова…
Я с недоумением посмотрел на индейца.
— Кстати, что такое — Типи?
— Ты мог слышать об этом под другим названием. Вигвам, пуэбло, иглу — это все жилище индейцев, но индейцев, принадлежащих к разным племенам и местам обитания. Мой род — лесные индейцы. И у меня — типи. Различие видно невооружённым глазом. Ты поймешь.
— Значит, мой брат, ты приглашаешь нас в гости?
— Да.
— Я что-то не заметил, что в долине отличаются повышенным гостеприимством.
Сова спокойно укрыл спящую Нату большим одеялом из отлично выделанной шкуры неизвестного мне животного. Я прикоснулся к нему. Мех приятно и легко струился в пальцах, играя всеми оттенками радуги.
— Такие водятся только в предгорьях. Я убил его, а мои женщины изготовили их него одеяло. Мой брат несправедлив к людям долины. Не каждый может справиться с несчастьем… Сова лишь на словах бывает груб с теми, кто не хочет сопротивляться судьбе. На деле, он помогает слабым и учит их тому, что нужно знать настоящему охотнику и жителю прерий. И среди них есть достойные люди. Но мой брат не успел заметить всех…
— Они не очень-то привыкли к этому названию.
— Привыкнут. Прерии звучат лучше, чем пустыня.
— Да уж, пустыней не назовешь.
Сова жестом указал мне на приготовленное ложе:
— Твоя скво спит… Займи место рядом с ней — утром мы выйдем рано.
Ната чуть приоткрыла глаза, но, увидев, что это я, улыбнулась и обвила мою шею руками.
— Мне казалось, что это все снится… Долина, Сова, эти люди!
— Снится. Спи, малыш…
Сова устроился рядом со своей женщиной. Он положил возле себя свое копье и вынул маленький топорик из-за пояса.
— Ты никогда не расстаёшься с оружием? Даже в собственном шалаше?
— А разве мой брат спит без него?
— Когда в подвале — ну… Оно рядом.
— У Белой Совы оно всегда рядом. И в поселке возле скал — и в этом поселке, в особенности… Мой брат еще не знает всех его обитателей.
Некоторые из них могут оказаться хуже диких зверей. Но, спите…
Я умолк, догадываясь, чего не стал уточнять индеец. Похоже, что в долине водились и иные хищники — на двух ногах. Но возле костра никто о них не сказал ни слова. Я подумал, что такое вряд ли возможно — после всего, что произошло. Но и отрицать такой опасности не следовало. И мой лук лёг рядом со своим владельцем.
Наутро мы обнаружили, что две, из трех шкур, принесенных нами в поселок, пропали. Их никто не охранял — мы оставили их там, где сидели, возле костра, даже не подумав о том, что следует занести их в шалаш. Сова только скрипнул зубами и выругался в полголоса, пожелав вору кое-что из тех неприятностей, какие способны надолго испортить жизнь человеку… Я положил руку на его плечо и сказал:
— Пустое, мой брат. Одна, две шкуры, что они, по сравнению с тем, что нам уготовлено? Ты можешь убить волка — я могу убить волка. Мы добудем себе еще. А те, кому они нужны, могли бы их получить, просто обратившись к нам, не так ли? По крайней мере, мы будем знать, что они не пропали даром, а пошли кому-то на одежду, в холодное время!