Возвращение к людям
Шрифт:
— всё присутствовало здесь. Я вздохнул — если бы здесь было, хоть человек двадцать, мужчин!
Как бы я не хотел мчаться вперёд без остановки — но силы были уже на исходе… Может быть, я сам и смог бы преодолеть расстояние, отделяющее меня от места встречи с индейцем — но не со всеми. Люди нуждались в отдыхе. И мне, памятуя о том, что впереди нас ждёт не отдых, а битва, скрепя сердце пришлось отдать приказ на ночёвку…
Едва луна прошла часть своего пути — я поднял всех и мы сразу бросились вперёд. А ещё через час нас встретили Бен и Салли. Ульдэ, оставив их следить за пустошью, одна решилась пересечь ее, по прямой, и найти Сову.
Будь у нас время, я бы повел людей, каким ни будь, иным путем — более безопасным и скрытным. Но у нас,
Пробежав часть пути, нам пришлось перейти на шаг — не все могли выдерживать столь быстрый темп. Да я и сам, а так же Чер и Элина, шли только на нервах: сказывалось двухдневное напряжение всех сил, и, почти бессонная ночь… Наши добровольные помощники — мужчины, пришедшие с болот и не последовавшие за Кабаном — тоже сильно отстали. Они не привыкли к дальним переходам: их род деятельности заключался в терпеливом выслеживании крупных лягушек — Лягух, а для этого не было нужды много ходить. Способные часами неподвижно сидеть в засадах, по шею в воде, они с трудом могли приспособиться к столь стремительному переходу.
Они сообщили, что бандиты лишь потому не уничтожили всех, кто находился в их селении, что побоялись углубляться в болота. Люди, уже слышавшие о зверствах уголовников, попрятались там при их приходе. Не повезло лишь нескольким семьям…
Из девушек нам были знакомы почти все. Я отметил для себя, что с нами, в основном, решились пойти те, кто уже побывал в руках банды. Теперь пришла очередь последних, ответить за все, что они с ними делали! Женщины были настроены воинственно, ненависть была видна на лицах, не показная… Здесь не было лишь Лады и Анны. Они обе скрывались где-то, и настолько успешно, что мы даже не знали, где их искать. Я хотел со временем навестить девушек и предложить им перебраться в форт, но сейчас это все отошло на второй план. Впереди предстояла жестокая схватка, и ее исход зависел от того, успеем ли мы опередить Сыча…
Отряд растянулся на несколько сот шагов, впереди со мной шли Элина и
Череп. Я услышал крик и обернулся, Чер — он безжалостно подгонял растянувшихся — делал нам какие-то знаки. От досады я чуть не взвыл — опять остановка! Элина — у девушки зрение было великолепное — указала мне на тёмные точки позади отстающих.
— За нами идут люди.
Это могли быть как друзья, хотя мы уже никого не ждали, так и враги — если
Святоша все же решился ударить нам в спину…
Хотели мы того, или нет нам пришлось остановиться и ждать. Людей было девять, или десять, — вряд ли Святоша решился на преследование такими незначительными силами… Черноног указал на опасность своим, и это придало им ускорение. Оказаться впятером, против десяти человек противников, они не хотели. Но это были не люди монаха, и не засада бандитов — мы поняли это, едва они подошли к нам ближе. Они замедлили продвижение и остановились в нескольких шагах от нас. Два отряда молча стояли друг против друга.
Если несколькими минутами ранее мы опасались, что это враги, то после того, как нагнавшие нас люди встали почти вплотную, сомнения на этот счет тоже не рассеялись. Это были перерожденные…
Их было десять. И при взгляде на каждого невольно хотелось отвести глаза, чтобы не видеть того, что может сотворить с человеком неведомая нам сила… Любой из них мог бы соперничать своим обликом со зверем, любой был бы принят за зверя и убит при встрече с людьми, если бы не сумел убить сам. И скорее, последнее было даже вероятнее. Мощные, поросшие густым мехом, торсы, остроконечные прижатые к голове уши, хищный взгляд внимательных и цепких глаз и очень сильные руки-лапы, способные без оружия разодрать тушку джейра или степного козла. У каждого имелась какая-то своя, отличительная особенность, делавшая его слегка непохожим на остальных, но в общем они производили впечатление собранной и свирепой стаи. Их вёл пожилой, крепко сбитый мужчина, целиком покрытый этой невероятной для нас шкурой. Она полностью заменяла ему одежду —
Мы не водили дружбы. Таких, как он, в долине насчитывалось немного, и они всегда предпочитали держаться особняком. Если у меня, после Того дня, все изменения коснулись лишь цвета волос, то у них они были намного сильнее, и выражались подчас самым неожиданным и пугающим образом. От этого люди их побаивались, а после наших рассказов о жутком создании, встреченном в провале, старались избегать. Нередки были и стычки, не всегда заканчивающиеся мирно… И, хоть их и не считали оборотнями, но и за полноценных людей не принимали тоже. Леший кивнул мне.
— Кто из вас Дар?
Он смотрел на меня, но перевел взгляд на Стопаря, полагая, что среди нас только он, обладая таким ростом и силой, может оказаться тем, кто ему нужен. Кузнец, не улыбаясь, отрицательно качнул головой и указал в мою сторону. Леший, ещё раз смерив меня взглядом, помолчал немного и продолжил:
— Так это ты — будущий вождь прерий? Сова описывал тебя несколько иначе…
— Я Дар. И я вождь, если уж так это звучит, форта на Синей реке. Я тебя помню, видел как-то в поселке, на празднике Мены. Ты был там с Клешней.
— Мы не разговаривали с тобой, иначе бы я не ошибся. Я бывал в поселке, иногда. Нам там нечего делать — многое уже не имеет прежней цены и смысла… Меня кличут Лешим, но настоящее мое имя иное. Это Белая Сова всем раздает клички. Странно, что он тебя еще никак не назвал. Я встречался с ним, по делу. Индеец говорил — вам, людям из форта, нужна помощь… Это так?
— Так.
Леший чуть замялся. Он окинул меня взором и произнес:
— Я думал — ты здоровый… как вот этот! — он кивнул в сторону Бугая. — А ты так, не выше среднего… Сова разговаривал с нами со всеми. Ты знаешь, как к нам относятся. Вроде, и не враги, а на самом деле, так даже хуже. Ну и… мы не высовывались.
Он прищурил глаза, и без того скрытые под рыжевато-бурой шерстью, росшей прямо на лице…
— Сова мне обещал. Мне, и всем, кого я позвал за собой. Если ты станешь вождем прерий — ты положишь конец этой вражде. Мы не сделали ничего плохого людям. Никому! Если и бывало что-то, то не по нашей вине. И не мы виновны в том, что стали такими…
— Знаю — сказал я, протянув ему руку. — Я не делал различий меж людьми раньше — по цвету их кожи и национальной принадлежности, не собираюсь и сейчас, когда различия стали иными… Как теперь. Вы остались людьми в своих сердцах — это куда важнее, а эти… изменения, они могли произойти с каждым.
Он спокойно заметил:
— Ты хотел сказать — уродства… Пусть так. Мы не напрашиваемся на дружбу и не собираемся приходить в ваши поселки — будем жить, как жили. Сами по себе. Но я хочу быть уверен в том, что никто не станет исподтишка рыть нам ямы и убивать, как диких зверей! Ты можешь мне дать в этом слово перед всеми перерожденными?
Я шагнул вперед и поднял вверх руку, призывая к вниманию:
— Я, Дар — вождь форта у Синей реки и… вождь прерий, если сами прерии признают это — обещаю вам! Никто и никогда в форте не бросал косого взгляда в сторону тех, кого судьба так изменила внешне… и кто остался прежним в душе! У нас, в форте, каждый, из приходящих путников всегда сможет рассчитывать на приют и пищу. Будет встречен как гость, на него не станут смотреть, как на врага. Между нами не было вражды раньше — не будет ее и впредь. Так было до появления банды, так было, когда они хозяйничали в долине, и так будет впредь, если мы сможем навсегда избавиться от этой угрозы! Те, кто думал о себе, как о нормальных, в большинстве своем, остались в норах и землянках, а те, кого перестали ими называть — стоят передо мной. Так кого же я тогда должен считать человеком? А, раз так… Что ж — вот мое слово и моя рука! Я не могу вам предложить большего…