Возвращение к людям
Шрифт:
Я отвел его в сторону. За нашими спинами, кто-то, вслух спросил:
— Это у него похитили девушку? Тогда все ясно…
Кабан — это был он, кивнул мне на эти слова.
— У нас тоже не без потерь… Половина людей — не мои, из селения северян.
Это далеко отсюда, на северо-востоке, возле линии болот. Там «синие» сожгли становище и перебили всех мужчин, уцелели только эти, потому что были в это время на охоте… А женщин… ну да ты и сам знаешь, что они с ними могли сделать. И сделали… Так что счет к банде есть у всех, кто пришел сюда
— А у тебя?
Кабан зло ощерился.
— Мой брат выжил в Тот день. А когда пришли эти — спокойно ловил рыбу на озере. Они забрали и рыбу, и его подругу, и все их вещи. А его избили… он прожил еще два дня. После этого я ушел в желтые земли и скитался там, пока до нас не дошла весть о вашем соглашении. Ты извини, я подумал, что после этого будет еще хуже. Но потом понял, что к чему, когда узнал, какими методами ты его принудил к миру. Вот и вернулся. Сова приходил в соседнее поселение, к Кремню. Тот решил не вмешиваться… Ну а я — вот он, собирался вас поддержать. Пора бы уже вырезать этих блатных, под корень! Но вот, как с таким количеством, воевать?
— Мы воевали.
Он отвёл глаза… Мы разговорились о том, как нам следует действовать, как подойти к логову бандитов. Но я замечал, что Кабан становится всё скучнее
— его уже явно не интересовали подробности предстоящего сражения. Наше внимание привлекли громкие голоса — Элина, собравшая, возле себя, несколько человек, охрипшим голосом пыталась убедить их нам помочь.
— Мы помогли вам, а теперь сами просим о помощи… Бандиты схватила Нату и
Ясную Зорьку и увели в скалы! Я всю ночь говорила об этом с людьми, и вы, наверное, последние, кто еще не слышал.
В толпе раздались недовольные возгласы:
— Теперь все начнется по новой… Опять эти бритые придут с гор и поселяться в поселке. На кой черт, вы, вообще, их прогоняли? Только кучу народа положили в землю!
— А на той неделе у Бирюка всю рыбу кто отобрал? Наложили на нас непосильную ношу — кормить эту ораву… А сами? Вот вам и отыгралось! У вас увели — вы и разбирайтесь!
— И у меня!
— А у нас шкуры висели… А как эти побывали — все отдать пришлось!
Расталкивая собравшихся, к нам приблизился Аптекарь.
— А… Что, опять в банду надо дань нести?
Мне не хотелось говорить с этим предателем — он внушал отвращение одним своим видом. Но я заметил, как поодаль, стоят Святоша с Белоголовым, и все понял… Аптекарь, не стал бы подходить к нам, по собственной воле. Я отвел взгляд в сторону.
— Подонки из клана украли Нату… и жену Белой Совы — Ясную Зорьку. — Элина устало повторила эти слова, очевидно, уже в сотый раз объясняя случившееся. Она еще держалась на ногах, несмотря на усталость, глаза ее ввалились, но Элина и не помышляла об отдыхе. Все ее мысли были о Нате, и она старалась сделать все от нее зависящее.
— А…
Он хотел что-то съязвить, но осёкся под суровым взглядом Черепа. Охотник появился не один, за ним шли Чер и Шейла, которую мы не видели уже давно.
— Ну
Среди женщин поселка послышался ропот:
— Постыдился бы! Кобель проклятый! Сам, как синий, только и утих, когда эта свора пришла!
Белый вжал голову в плечи и замолчал. Святоша решительно взмахнул своим посохом. Что-то новое было в его одеянии и облике. На нем была одета длинная шкура, несмотря на жару, и что-то вроде клобука на голове. Он отрастил длинную бороду и еще больше стал похож во всем этом на монаха…
— Тихо, братии! Негоже в помощи отказывать ни дальнему, ни ближнему! И мы не отвернем своего лица от просящего! Но не всякий глас должен быть услышан, и не всякая просьба угодна Богу! Что хочет этот нечестивец?
–
Святоша указал посохом в мою сторону. — И какая мера помощи должна быть отпущена тому, кто погряз в грехе и разврате? А также и другу его, в бесовских одеяниях?
Череп сжал кулаки и шагнул вперёд — моя рука легла ему на плечо, принуждая остановиться.
— Не время… — тихо прошептал я, удерживая охотника на месте. — Весь это бред он несет с чьей-то подачи. Монах в сговоре с бандой.
Святоша заметил движение охотника и сделал шаг назад. Возле него встали
Белоголовый и Сутулый. Еще человек пять, сжимая в руках копья, потеснили собравшихся, преграждая путь к монаху с флангов. Я механически отметил эти телопередвижения, с горечью подумав, что пока мы, не щадя себя, сражались с бандитами, здесь, в самом сердце долины, тлела измена… Святоша ждал своего часа, плетя паутину, и я не знал насколько она уже прочна. Видимо, сейчас, пришел момент ее испытать…
— Сказал господь — не судите да не судимы будете! Не грешите и с грешными не водитесь, ибо всё зло и суетность от них! Зачем сюда пришли эти люди?
Смуту и раздор вносят они нам, пытаясь поссорить с теми, кого только наши молитвы да провидение божие заставило убраться в окаянные горы! Не мы — они развязали эту кровавую войну, где пострадали невинные, в первую очередь, в нашем поселке! Разве убили хоть одного из них? Это они заключили с ними сделку, принуждая нас непосильным трудом оплачивать свои ошибки! Они навлекли на нас — смиренных и просящих о милости — гнев и злобу вылезших из ада! Только я — ваш пастырь и духовный отец, смог уговорить нечестивцев убраться обратно, в свои пещеры! А теперь эти люди,
— посох монаха вновь обратился в мою сторону. — Опять хотят навлечь на нас беды и ужас преисподней!
— Что за ахинея у вас тут твориться? — ошарашенный Кабан во все глаза смотрел на беснующегося монаха. — Ты, что ни будь, понимаешь? Что он несёт?
— Не слушай… — ответил я ему. — Святоша мозги промывает… Зомбирует.
Старо, как мир. Да только время он выбрал неудачное! Некогда с этим разбираться!
Я взмахнул рукой. Свист и блеск лезвия мгновенно заставили всех, кто стоял поблизости, отпрянуть.