Возвращение к людям
Шрифт:
— Не понимаю… Но прости меня, если я обидела тебя. Вы живёте по своим законам и не гостям, конечно, указывать, как вести себя хозяевам…
Сова тяжело вздохнул и сделал знак Зорьке приблизиться. Она, мгновенно перестав хмуриться, с готовностью присела рядом. Он привлёк её к себе, и она положила свою голову на его грудь. Несколько оторопев, от такого неприкрытого проявления своих чувств, я посмотрел на Дину — та, с мягкой улыбкой, ничем не выражая ревности, наполняла наши тарелки новой порцией.
— Дело не в грубости. Иногда слово мужчины
Послушание — залог того, что вся моя семья останется в живых. Мы не раз убедились в этом, когда пришло время больших перемен. Я люблю обеих своих жён, и надеюсь, что они отвечают мне тем же. Ты сама убедилась, Маленький
Ветерок, у Ясной Зорьки нет на меня обиды. Пусть тебя не обманывает излишняя сухость в моих словах. Ты не из нас — только люди из рода индейцев понимали, как должно вести себя их жёнам. Но помни, от того, как быстро ты будешь выполнять указания своего мужа, когда ни будь, будет зависеть ваша жизнь. Сейчас иное время — время возврата обычаев предков.
Многие, кто до сих пор не понял этого и продолжают жить надеждами — погибнут. Нужно вспомнить заветы отцов — уметь охотиться, выслеживать добычу, уметь убить врага! Возврата к прошлому не будет — только возврат к настоящему прошлому земли — дикому и безжалостному. Хорошо, что у тебя такой мужчина — взрослый, опытный, смелый. У него облик горного льва, но это имя не даётся просто так. Твой муж не будет назван мною, как ты — люди прерий будут звать его Даром… Но, когда ни будь, он получит имя, и я ручаюсь, что оно будет достойно его владельца. Он — твоя опора. Если ты дорожишь им — слушай его во всём и не придавай значения тем словам, которые кажутся тебе обидными. Важнее слов будут поступки… Но Маленький
Ветерок не слушает меня!
Ната прильнула ко мне и отказалась от предложенного Диной угощения:
— Всё, всё! Не могу больше. Спасибо! Нет, Сова, я тебя слышу. Ты говоришь много умных слов… Но раз я такая молодая, может быть, суровый индеец и потомок шаманов сделает на это скидку? Я постараюсь прислушаться к ним — я ведь тоже люблю своего мужа!
Дина убрала с ткани остатки обеда и набила для меня ещё одну трубку. Я взял её в руки и потянулся к огоньку.
— Я читала, что в хижине индейцев, и вообще, гость курит трубку вместе с хозяином!
— Это так. Но такое происходит в особо торжественных случаях. И этот обычай не у всех племен считался обязательным. Когда предстоят переговоры, обсуждение важных дел, заключение мира или объявление воины. В иных случаях, гость имеет право курить свою трубку, и в этом нет ничего, что было бы запрещено. У нас нет настоящего табака — я курю сухую смесь, которую мне изготовила старуха…
Я затянулся. Резкий едкий запах проник в лёгкие, заставив меня закашляться. Я убрал трубку от лица и протянул ее обратно Дине:
— Спасибо. Я бросил курить и не хочу вновь приобщаться к этой привычке.
Надеюсь, хозяин не таит на меня за это обиды?
— Нет. Брат моего мужа может не беспокоиться.
Мы решили
— … Ты ещё о многом хочешь меня спросить, мой брат… Оставь вопросы на будущее. Моя жизнь дика не только для тебя — многие в долине улыбаются мне вслед. Но никто не считает меня сумасшедшим, это тоже неплохо.
— Не скажу, что улыбок не возникает и у меня, Сова. Я современный человек, и эти… не знаю, как назвать — твои обычаи, для меня вряд ли приемлемы.
Надеюсь, ты не станешь на нас за это обижаться…
— Твоя скво выглядит как ребенок… но говорит взрослые вещи.
— Ей пришлось перенести столько, что иному хватило бы на всю жизнь. Она только выглядит слабой, но отлита из стали. Не волнуйся за нас — Ната не станет мне обузой.
— Хорошо. Я рад за тебя.
Дина показала мне на угол хижины:
— Вы можете лечь там. Девочка… Прости меня, Дар, твоя девушка, конечно, ляжет вместе с тобой?
— Дина! — Сова неодобрительно посмотрел на жену. Я сделал успокаивающий жест.
— Я понимаю тебя… Не волнуйся. Я уже слышал о том, что бывает в долине с девушками, когда их встречают в степи мужчины. Я не из таких. Я не принуждал её к этому, если ты хотела это узнать.
Она улыбнулась уголками губ:
— Вовсе нет… Но постарайся закрыть ей уши — ей ещё рано — хоть она и женщина, слышать то, что будет происходить в типи этой ночью…
Я с недоумением посмотрел на индейца. Тот, смешавшись, махнул рукой.
— Сова не был дома почти две недели — его жены соскучились по ласке. Это коробит слух моего брата?
— Нет. Но мы будем спать на улице.
Ночью Ната, тесно прижавшись ко мне, шёпотом спросила:
— Разве это возможно? Он спит сразу с двумя…
— Разве тебе это не знакомо?
Ната вздрогнула, и я, коря себя за глупость, быстро обнял её и прижался губами к мягким волосам.
— Прости…
— Ничего, — Она отвела лицо в сторону. — Всё нормально. Но я о другом… Не о сексе… Разве можно любить сразу двоих?
— Считаешь, так не бывает?
— Не знаю…
Утром мы попрощались с семейством нашего друга. Не сговариваясь, мы думали об одном и том же. Появление индейца, словно срисованного с книжной обложки, и от того кажущегося нереальным, меняло все наши представления о существующем мире — свыкнуться с этим было трудно… Мы ждали совсем иного от встречи с людьми, а вышло так, что оказались едва ли замечены ими!
Никто не интересовался ничем, кроме своих собственных проблем… Стоило ли нам, в таком случае, бросать наш уютный и обжитый мирок и менять его на этот, наводненный, возможно, не очень дружелюбными людьми? Уходя, я обернулся…