Возвращение к людям

Вольный Владимир Александрович

Оставшиеся в живых отхлынули, и, сразу, на их место бросились все остальные! Жить нам оставалось считанные мгновения…

— Дар! — Ната отчаянно протянула ко мне окровавленные руки. — Ты обещал мне! Дар!

У меня помутилось в голове… Я поднял над ней меч…

Яростный рык заглушил злобный писк нападавших — Угар, живой и невредимый, ворвался прямо в центр и принялся сеять смерть, словно демон ночи, вырвавшийся из преисподней! От каждого удара его могучей лапы, какая ни будь, из крыс отлетала с переломанным хребтом прочь, одного рывка страшными клыками,

было довольно, чтобы разорвать любой серой твари туловище… В считанные секунды, с бойней было покончено — Угар убил не меньше семи, к которым я успел добавить еще одну, нерасчетливо решившую спастись от черного вихря на обломках плиты. Остальные, едва найдя спасительную лазейку, разбежались. Мы все были залиты кровью, как собственной, так и чужой. Ната скривила губы, наклоняясь к Элине.

— Линка! Лина! Нет!

— Не кричи… — у меня вдруг пропал голос… — Не кричи, так… Она… жива?

Вместо ответа, Ната прижалась ухом к груди девушки, напряжено вслушиваясь…

— Жива!

— Ты… как? — я продолжал шептать.

— Они меня немного задели… А тебя?

— Ничего…

Я приподнял голову Элины. Та приоткрыла мутные глаза:

— Что случилось?

— Угар вернулся, Линка! Он их всех прогнал!

— Хорошо…

Она снова опустила голову.

Ната встала и, прихрамывая, подошла к собаке…

— Нам не рассчитаться с ним никогда…

Я, поддерживая саднившую руку, — какая-то из тварей, все же успела располосовать мне ее до локтя — встал на колени возле Элины.

— Как ты, девочка?

— Я не слышу… Что ты говоришь? И мутит сильно…

— Он не ранен! — Ната обследовала Угара.

— Достаточно на сегодня. Придётся идти всю ночь. Ты сможешь?

Она утвердительно кивнула:

— Придётся… А Элина?

— Я понесу её.

Мы сделали друг другу перевязки и позвали пса, начавшего было раздирать одну из крыс на части, чтобы съесть…

— Где ты пропадал, пёс?

Он вильнул хвостом, не отрываясь от добычи.

— Оставь, — Ната поправила оба мешка — свой и Элины. — Он же тебе всё равно не сможет объяснить. Пойдём.

— Ты… как? — Я смотрел в ее глаза, боясь того, что могу услышать… У Наты чуть исказилось лицо:

— Страшно… Не надо об этом…

— Сотрясение, скорее всего, не очень тяжелое. Иначе бы она в себя не пришла. Но нужен покой… — я перевел глаза на лежащую Элину. — Тебе придется все нести самой.

Я вскинул Элину на плечи… Мы шли очень долго, с частыми остановками и отдыхом. Нападения больше не боялись — Угар, отодравший от крысы здоровенный кусок, всё-таки успел его проглотить и теперь находился рядом, охраняя нас от нежелательной встречи. Я чувствовал себя полностью вымотанным, когда, наконец, увидел знакомый холм и спуск к подвалу…

Мы уложили Элину, еще несколько раз приходившую в себя и порывающуюся самой дойти до постели. Ната, несмотря на сильную усталость, нагрела воду и заставила меня промыть все ссадины и укусы. Раны на плече и руке пришлось зашивать… В свою очередь, я проделал эту операцию с ней самой.

Резцы

крысы отхватили ей небольшой кусок на голени, и вся её повязка сочилась кровью. Мы наложили другую, и я поймал ее, начавшую падать, на руки…

— Наточка!

— Больно очень! Что за жизнь без наркоза? Дай хоть водки, что ли… Такая усталость, что глаза смыкаются!

— Ложись тоже!

— Хорошо… А она? С ней надо сидеть.

— Она? — я подхватил Нату на руки и отнес ее на наше ложе. — Я сейчас.

Я вернулся на вторую половину комнаты, где был уголок Элины. Она впала в забытье. Я легко подхватил ее тело, забрав девушку вместе с ее одеялом, и понес к себе.

— Так будет проще… Вы обе — вместе. И мне не бегать всю ночь…

Ната ничего не ответила, она положила свою перебинтованную руку на мою грудь…

Элина очнулась на следующее утро. Мы спали, как придётся — сон сморил нас мгновенно, едва мы коснулись шкур, служивших нам постелью. Ната свернулась калачиком, а я, подсунув руку под голову Элины, так и остался в этом положении, после того, как закрыл глаза…

— Почему вы так лежите? И я, тут…

Спросонок, я не сразу понял, кто это говорит…

— Линка!

— А где мы? Дома, да?

— Дома! Ната, она очнулась!

Ната повернулась к нам и быстро прижалась лицом к груди девушки.

— Линка…

Элина быстро вернулась в норму — удар был сильный, но он не оставил сколько ни будь, значительных последствий… Только большая шишка над ухом, да разорванная кожа на темени, некоторое время напоминала Элине о том, что с ней приключилось. Мы не позволяли вставать ей целую неделю, так и оставив у себя, на нашей половине. И все это время, Ната не отходила от нее ни на шаг, предоставив мне самому управляться с ведением нашего хозяйства. Лина терпела такое положение до тех пор, пока не нашла в себе силы удрать на вершину нашего холма и оттуда заявить, что сбежит совсем, если мы не оставим ее в покое.

Я снова выбрал время, чтобы вернуться к нарождавшемуся вулкану — мы стали так называть дымящийся холм. Он стал еще выше, а столб дыма вырос, чуть ли не вдвое. Потом Сова рассказывал мне, что по ночам охотники прерий видели светящееся, вдалеке, пламя — из кратера холма вырывался огонь. Я не стал долго задерживаться, и так всё было ясно. Что-то должно было произойти, и нам следовало успеть предпринять меры до этого. Я поделился своими сомнениями с девушками:

— Взрыв может быть очень сильным…

— Уйдём в долину?

— Куда? У нас здесь все… Не знаю. Мы достаточно далеко, и это не гора, способная собой завалить весь город. Но может быть толчок, ощутимый на всей территории.

— Ты боишься…

— Да. Землетрясения.

— А разве у нас есть, чему падать? — Элина удивленно посмотрела на потолок подвала. — И так всё давно рухнуло. Над нами сплошная насыпь, гора строительного хлама, перед нами — цепь руин, о которую разобьется воздушная волна… Я не вижу опасности, Дар.

— Может быть, ты и права. Но что-то говорит мне, что успокаиваться рано.