Возвращение к людям
Шрифт:
— Нет. Мне нужна ты! Я люблю тебя!
— Да иди же! — она с силой оттолкнула меня, вставая на ноги. — Ну какой же дурак, честное слово… Да что бы ты мне не говорил — я никогда тебя не покину! Лучше умру… Нет, не трогай меня! Иди к ней, или она сейчас убежит, куда глаза глядят! Да беги же!
Я, вконец потерявшись, бросился вслед за Элиной. Девушка стояла на коленях, недалеко от входа, и судорожно размазывала слезы по щёкам. Увидев меня, она вскочила и бросилась бежать. Я еле нагнал ее вдалеке от нашего холма и то, только потому, что она споткнулась и упала на землю.
— Не надо, Дар.
Я, не слушая её возражений, поднял девушку на руки. Она прислонилась ко мне своим лицом и жалобным голосом спросила:
— Что ты хочешь со мной сделать?
— Ты знаешь…
— Не надо! Не надо, пожалуйста! Или… Все равно… — Она закрыла глаза и сжала кулаки в ожидании того, что представила себе неизбежным…
Я недоумевая посмотрел на неё. Элина спрятала лицо, отвернувшись в сторону.
— Разве я сказал, что… тьфу, точно сказал! Слушай — я напомню, раз ты все забыла. Я не собираюсь тебя насиловать… То, что сейчас происходит — мои проблемы. Я с ними справлюсь. Больше никаких уходов не будет. Будем жить по-прежнему, понимаешь? Ты согласна? И не надо со мной ложиться… как за плату. Не надо благодарностей, в виде себя самой. Я не хочу жертвы.
Просто, прошу тебя остаться с нами… Ну, как мне тебе еще объяснить?
— Не надо.
Она обвила мою шею…
— Я буду твоей…
У меня подкосились ноги. Элина, не разжимая рук, тихо произнесла:
— Только не торопи меня, ладно? Я не могу… вот так, сразу. Мне страшно и стыдно…
Мы вернулись в подвал, оба смущённые её признанием. Ната встретила нас у очага. У неё в глазах застыл немой вопрос.
— Всё будет хорошо, — я поспешил её успокоить. — Лина останется с нами.
И… простите меня. — Я обнял их обеих, прижав к себе.
— Ты рада?
— Очень!
Она бросилась к подруге и горячо её поцеловала.
— А теперь — ужинать! Дар, ты такой молодец, мы так давно не ели мясо — всё рыба да рыба!
Она уводила нас в сторону, от набившей оскомину темы, а мы, благодарно, старались не проронить случайное слово, способное нарушить наш, чуть было не рухнувший, союз. Элина, попрощавшись, ушла на свою половину. Ната, осторожно прилегшая с краю постели, была сразу привлечена мною к себе. Я искал её губы, а она тихо шептала:
— Я так устала, милый мой… Я так устала!
Мы уже не думали о том, что Элина может нас услышать. Я брал Нату со всей силой и страстью изголодавшегося, по женскому телу, охотника и мужчины, и она отвечала мне тем же… Наше ложе отчаянно скрипело и тряслось, угрожая развалиться в самый неподходящий момент. Ната искусала себе губы, чтобы не кричать, с силой впиваясь в мою спину своими пальцами, оставляя длинные борозды от ногтей… Мы кончили одновременно, не сдержав стонов! Ната, благодарно и обессилено легла на моё плечо, шепча губами:
— Любимый… Как хорошо было…
— Мне тоже! Я так соскучился по тебе!
Чуть слышно скрипнули доски в углу, где спала Элина. Ната приподняла голову.
— У тебя остались силы?
— Нет… Я как выжатый лимон. Но что ты хочешь?
— Побереги оставшиеся… Не трогай меня сегодня больше — если любишь.
— Почему? Я истосковался по твоим ласкам!
Она зарылась лицом в мои волосы. — Я тоже, муж мой… Я очень
— Но поче…
Она закрыла мне рот поцелуем…
— Ты еще не понял? Какой же ты еще… Ты должен быть в форме, завтра, или через день… как никогда раньше.
— Элина?
— Да…
— Я не могу поверить, что ты… так спокойна.
— Вовсе нет! — она беззвучно засмеялась. — Вовсе нет, любимый! Но я не стану никуда убегать… И меня не удивить этим, Дар. Нет тут ничего особого, из ряда вон выходящего. Это ты, выдумал и нам, и себе головную боль, заставив нас мучиться… А на самом деле, все очень просто.
— Просто?
— Просто. Есть две женщины, которые… которым не безразличен один мужчина.
Один — на двоих. И есть мужчина, который их хочет. И тоже — обеих. И не надо больше проблем…
… Весь день у меня всё валилось из рук. Измучившись ожиданием, я бросил все бесполезные попытки думать о чем-либо другом, кроме предстоящей ночи, и ушёл вместе с Угаром на поиск и заготовку дров — наш запас очень быстро подходил к концу. Мы привыкли не жалеть воды — купались при каждом удобном случае, для чего Ната грела ее на очаге. Подобие бани, разрушенной землетрясением, восстанавливать мы не стали — это слишком много требовало труда. Она разводила огонь в очаге, ставила вёдра, и, кто ни будь, из нас, начинал плескаться в бочке, поднимая пенные шапки из мыла и шампуни. Я был очень доволен тем, что запасы этих средств были у нас в изобилии — тем, кто лишился всего и лишь иногда позволял себе купание, в долине, приходилось пользоваться золой и жиром, вытапливаемым из туш животных. Это мыло, сделанное кустарным способом, плохо мылилось и было мало пригодно для своих целей. Но иного не было, и мы с Натой гадали, чем сможем заменить наше, когда оно закончится.
Чтобы добыть горючее, приходилось уходить довольно далеко, на расстояние не менее километра, а то и двух. Обломки досок, куски деревьев, изломанные полы или оконные рамы — в ход шло всё, что было легче порубить и унести с собой, на спине. Всё-таки, я приучил Угара к подобной ноше — сделал упряжь и накидывал её на пса, заставляя его помогать по мере его собачьих сил. Он тащил полозья с грузом по земле, громко выражая своё возмущение, но и особо не сопротивлялся, видя, что я остаюсь непреклонным… А сила у собаки были приличная, он мог утащить на волокуше, в три-четыре раза больше, чем я — на своём горбу. Но чаще я оставлял его свободным, на случай появления крыс. Урок, полученный нами, не мог забыться так скоро.
Я наготовил несколько охапок — наткнулся на выброшенный последним толчком целый штабель досок. Их было так много, что я подумывал о том, что в следующую ходку возьму с собой, какую ни будь, из девушек — помочь с доставкой. Следовало унести это добро в подвал, пока оно не превратится в труху, под воздействием воды и жаркого солнца. Мы почти вернулись с Угаром обратно. На подходе к нашему холму, я услышал голоса и приказал псу остановиться. Прислушавшись, я разобрал, что эти звуки принадлежат мягкому тембру Наты и звонкому — Элины. Девушки стояли на другой стороне и о чём-то спорили меж собой. Я сбросил поклажу, оставив Угара охранять, а сам, заинтригованный, незаметно подкрался ближе…