Возвращение к людям
Шрифт:
Я улыбнулся, гладя её по мокрой щеке:
— Ты такая… Это сведет любого мужчину с ума.
— Какая?
— Ну, как тебе сказать… Вот здесь, — я взял её ладонь в свою и прислонил её к влажному лобку — У всех по разному. И… чем вход уже, тем сильнее страсть мужчины. Но от этого, девушка может испытывать боль. Понимаешь?
— Я ведь не совсем ребёнок! Да. Только я не думала, что это имеет значение.
— Имеет… И размеры, тоже. Если бы я был для тебя слишком велик, или стал это делать грубо — ты бы сейчас
— О том, чтобы снова быть вместе? — она чуть улыбнулась.
— Да.
— Нет, мне не так больно. Было… немного, когда ты входил в меня. Потому я и попросила тебя обнять меня покрепче. Я думала, что стану рваться… но ты это так делал, что я обо всем забыла! Сейчас, как бы саднит, совсем чуть-чуть.
Она прижалась ко мне и уже без испуга отдалась моим поцелуям. Я вспомнил кое-что и с трудом оторвался от её нежного лица:
— Элина… теперь нам надо подняться.
— Почему?
— Потому что ты… уже не девушка. И все это покрывало в твоей крови.
— Уже нет…
Она тихо и с легкой грустью в глазах усмехнулась. Я встал первым, щадя её скромность. Мы сменили покрывало на нашу, с Натой, простыню и опять легли, укрывшись одеялом. Девушка, на этот раз совсем доверчиво и с некоторой робостью положила свою головку мне на плечо. Я обнял ее одной рукой, чувствуя в себе и нежность и силу, и еще что-то, чему не было названия…
— Вот и свершилось… Сколько я об этом думала, а всё оказалось таким… другим. Но я не жалею! — Элина приподнялась на локте и поцеловала меня сама — Совсем не жалею! Ты такой… родной теперь. Так разве можно?
Глупая я, да? Но все равно, мне хорошо. Правда.
— Мне тоже. Очень. И мне очень хочется всё повторить…
Она чуть смутилась, но не отвернула своего лица.
— Ты теперь можешь всё, что хочешь. А я… я тоже не буду против. Это было так сладко…
Она откинулась на спину — у меня вновь стало стремительно нарастать желание, как она вдруг сжалась и широко раскрыла глаза. Элина, вспомнив что-то, охнула:
— Дар! А Ната?
— О небо!
Я вскочил, наспех набросив на себя что-то из одежды, и выбрался наружу.
Ната, вконец замёрзшая, ссутулилась на пригорке, сдерживая за холку Угара, уже поскуливающего от нетерпения и рвущегося в тёплый подвал. Она подняла голову при моем приближении и отпустила пса. Тот сразу рванулся вперёд, с укоризной, как мне показалось, посмотрев мне в глаза.
— Ната! Пойдём домой… Ты совсем закоченела здесь… из-за нас.
— Ничего. Всё нормально, ведь так?
Я молча обнял ее и прижал к себе. Ната прошептала:
— Ты пахнешь ею… Я не должна тебя спрашивать, но…
— Она больше не девушка, Ната. Спасибо тебе…
Она поднялась и прислонилась губами к моему уху:
— Я так замерзла… Ты сможешь согреть и меня?
— Я сделаю
— Не надо. Даже в шутку, не надо так говорить. Я сама этого хотела и ни в чём тебя не виню. Напротив, теперь я только рада, что вы, наконец, легли вместе.
— Элина лежит в нашей с тобой постели… Я не представляю себе, как скажу ей, чтобы она опять легла спать на свою половину. Это…
— А зачем? — Ната погладила меня по щеке ледяной ладошкой. — Теперь это и её постель.
— Но… как же мы?
— Я всё сделаю сама. Лишь бы ты не был против.
Я смешался. То, что предлагала Ната, в моей жизни ещё не случалось. Мы вошли в подвал, и я накрепко захлопнул за собой двери, привязав их к скобе. Ната подошла к постели, где, приподнявшись и в некотором смущении, встретила нас Элина. Она увидела, как Ната начала спокойно снимать с себя одежду и, вся вспыхнув, бросила на меня жгучий, наполненный обидой, взгляд, стала судорожно искать свою одежду. Ната мягко отвела её руку.
— Элина… Девочка, послушай. Ты теперь не можешь спать там. Теперь твоё место здесь.
— А твоё?
— И моё тоже. Я тебе всё объяснила заранее, ты же всё понимаешь.
— Я не знаю… Как-то это, всё не по-людски, что ли?
— Разве? Разве ты хочешь иначе? Чтобы я ушла туда?
Элина потерянно умолкла, потом поникла и тихо произнесла:
— Я просто дура… Прости меня, Натка! Но как это? Как теперь мне остаться?
— Я не обиделась. Тебе придётся к этому привыкнуть… и мне тоже. Мы же не сможем его разделить надвое, — она мотнула головой в мою сторону.
–
Видишь, с каким побитым видом он стоит в проходе? Мне его даже жалко…
— Мне, почему-то, тоже.
— А кто еще может его пожалеть, кроме тебя?
— Ты, наверное…
— А кроме меня?
— Я… Ты хочешь, чтобы мы это сделали вместе?
Ната разделась и прижалась к Элине. Та вскрикнула и непроизвольно отодвинулась — такой холодной оказалось замерзшая девушка. Потом, справившись с собой, Элина обняла Нату и прижала её к своей груди.
Я, прикусив губы, тоже разделся и лёг с краешку постели. И опять, как никогда раньше, ставшая в этот день, прямолинейной и откровенной, Ната, нарушила неловкое молчание.
— Лина… Ты помнишь, что я тебе говорила?
— Да…
Что-то ожидая, Ната вопросительно на неё посмотрела. Тогда Элина, пряча смущёние, откинула одеяло в сторону. Я увидел, что она опять в плавках.
Она присела возле меня и предложила:
— Ната сказала, что ты без ума от массажа… Хочешь, я тебе его сделаю?
— Я сейчас без ума от вас обеих…
Я перевернулся на живот. По движению рядом, я понял, что Ната тоже встала на колени. Сразу четыре руки начали растирать мне кожу на спине и ногах.