Возвращение
Шрифт:
Витолд, сложив руки на груди и откинувшись на спинку стула, самодовольно сказал:
— Вэлэри, нотар нам не понадобится. Это моя семья должна вашей семье некоторую сумму. Я намерен возвратить старый долг.
Наташа посмотрела на него с недоумением. И это всё? Столько ходить вокруг да около, а вопрос лишь в возврате долга? Напрасно она переживала.
— О какой сумме идёт речь? — спросила она.
Палатин, отвязав от пояса кожаный кошель, положил его на стол, подвигая ей:
— Пересчитайте.
Пфальцграфиня не стала упираться. Деньги любят счёт.
Пока
Закончив, девушка почесала зудящую метку на затылке, напомнившую о себе. Сумма оказалась впечатляющей. Если Наташа не станет её вкладывать в бизнес, то уже сейчас можно отдать третью часть задолженности за поместье, которую она рассчитывала вернуть за три года. Неплохо. Рой вопросов, связанных с неожиданно всплывшим долгом уже гудел в голове: почему он не был своевременно возвращён отцу, который мог решить возникшие финансовые затруднения, минуя увязнуть в больших долгах? Почему отец не потребовал возврата долга? По какой причине прервалась дружба двух семей? Почему Витолд решил вернуть долг, видя, что она о нём не знает? Этих «почему» набиралось немало, и она знала, что вопросы будут ещё.
— Пишите расписку, Вэлэри. — Шоленбург неспешно прошёл к высокой тумбе у камина, где стояла чернильница, кубок с перьями и лежала стопка бумаги. Прихватив принадлежности и опустив их перед пфальцграфиней, склонился над ней, опираясь рукой о столешницу. — Пишите… Я, пфальцграфиня Вэлэри фон…
Наташа медлила. Не мешало бы позвать Эриха. Но тот, после вчерашнего перепоя и ночных похождений, вряд ли окажется полезным. Отложить получение денег? Мысль, что завтра пфальцграф может передумать, вспомнив о сроке давности, или, не дай Бог, с ним что-нибудь случится, сыграла в пользу оформления сделки сейчас:
— Уж коль вы хотите получить расписку в получении долга, мне хотелось бы взглянуть на расписку о получении займа.
— Такой расписки нет. — Витолд невозмутимо смотрел в её глаза.
— Тогда зачем вам подтверждение погашения долга? — Упорствовала девушка. Необъяснимое чувство тревоги захлестнуло её. Пресловутая женская интуиция вопила не спешить, сердце отбивало сумасшедший ритм.
— Мне так будет спокойнее. Пишите, — мягко повторил палатин, не отводя от неё взора.
— Хорошо, — Наташа отклонилась от него, разрывая зрительный контакт. — Но и вы пишите, что передали мне денежные средства. Ведь вы наиболее заинтересованное в этом деле лицо.
Вопреки ожиданиям, мужчина, расположившись рядом с ней и промурлыкав: «С удовольствием», с готовностью откликнулся на призыв, чем обескуражил пфальцграфиню.
Она с интересом краем глаза наблюдала, как из-под его руки уверенно появляются буквы, слова, строки. Так быстро писать она пока не умела. Медлила, не решаясь поставить свою подпись. Не покидало чувство, что в чём-то есть подвох.
Витолд её не торопил, терпеливо ожидая завершения сделки.
Ещё раз прочитав документы, вздохнув, она всё же поставила подписи и, когда палатин протянул руку, прижала пергаменты к столу:
— Один
Облегчённо выдохнув, подвинула Витолду его экземпляр.
Он, глянув в документ и бегло проверив его содержание, прищурившись, окатил её озабоченным взором.
— Что-то не так, господин пфальцграф? — Насторожилась девушка.
— Нет, всё так, Вэлэри. — Свернув плотный лист трубочкой, приложился к её ручке, откланиваясь: — Приятно иметь дело с разумной женщиной.
Она впервые посмотрела на мужчину с уважением. Всё же напрасно она так подозрительна. Долг чести не имеет срока давности, и Витолд своим поступком это доказал. «Надо собрать корзину с гостинцами для Ретинды и отправить сегодня же», — подумала она, рассеянно блуждая по стопкам золотых монет. На шум открывшейся двери, повернула голову.
— Вот ты где! — Хельга поспешно впорхнула в комнату, закрывая за собой дверь. Улыбаясь, на ходу сообщила: — Мне сказали, что Бригахбург здесь. Он вернулся!
— Да, — ответно улыбнулась Наташа. — Мы уже поговорили.
— Всё хорошо? — Не скрывая интереса, графиня следила за руками подруги, собирающей золотые монеты в кошель. — Тогда почему по твоему лицу этого не скажешь?
— Приходил Витолд фон Шоленбург. Он вернул старый долг. — Стянула края кошеля, завязывая шнурок.
— Долг?
— Да, настолько старый, что его можно было запросто не отдавать, сославшись на срок давности или на смерть заимодавца.
— О-о, господин пфальцграф оправдывает свою репутацию честного и порядочного человека.
— Хельга, мне непонятно другое. Мой отец продал наш дом отцу Витолда. Так?
— И что?
— Зачем он сделал это? Если семья Витолда должна ему сумму стоимости подобного дома… Зачем ему продавать дом своим должникам?
Хельга опустилась на место, где только что сидел палатин:
— И правда, странно. Имела место отсрочка уплаты основного долга?
— Возможно… Здесь что-то не так. Деньги на покупку дома есть, а на возврат долга — нет. Или долг появился после покупки дома? Ничего не понимаю.
— Так спроси у Шоленбурга.
— Я подумаю… Ты говорила, что отец умер в беспамятстве на твоих руках. Он называл имена — моё, мамы, другие. — Графиня, задумавшись, кивнула. — Вспомни, было среди них имя Шоленбурга или Ашберг?
— Да-а… Кажется, он поминал фон Шоленбурга.
— Понимаю так, — Наташа потёрла лоб, — если долг был немалый, то должна быть расписка о займе.
— Не обязательно. Между друзьями могла быть устная договорённость.
— Вот и Витолд сказал, что расписки нет. Но, насколько я успела изучить отца, он бы, с его-то характером, обязательно взял с них расписку. Дружба дружбой, а табачок врозь. В его тайнике полно всяких бумаг. — Мысль о том, что она могла держать расписку в руках, взволновала. В то время, не зная грамоты, все свитки казались ей одинаковыми по содержанию и представляли собой турецкую грамоту.