Возвышение падших
Шрифт:
Увидев счастливую Филиз-хатун, между пальцев которой блестел шёлковый фиолетовый платок, Низис-хатун, сидя у ног своей госпожи, недовольно и завистливо нахмурилась.
— Слуги постарались на славу, — с одобрением произнесла Дэфне Султан. — Ты прекрасна, Филиз.
— Благодарю, госпожа, — пролепетала та, смущённо улыбнувшись.
Айше Султан молчала, заинтересованно наблюдая за ними.
— Прикажете проводить Филиз-хатун в покои Шехзаде Баязида? — спросила Миршэ-калфа, стоящая рядом с наложницей.
—
Почтенно поклонившись, калфа и наложница покинули опочивальню.
— К добру ли? — с изумлённой улыбкой на лице спросила Айше Султан. — Даруете этой наложнице путь к власти, госпожа.
— Нет, Айше, — ответила Дэфне Султан, отрицательно качнув светловолосой головой. — Я дарую ей счастье, которого она никогда не знала. Да и мой Баязид в свои года должен иметь наследника… Дай Аллах, Филиз понравится ему.
— Дай Аллах. С вашего позволения, госпожа, я бы хотела вернуться в отведенные мне покои. Ранним утром мы отправимся в мечеть султана Баязида, так что следует выспаться.
— Ступай.
Стамбул. Дворец Хюмашах Султан.
Восседая в своих покоях на тахте, Хюмашах Султан, сверкающая в свете зажжённых свеч в переливающемся серебристо-сером платье, терпеливо учила дочь Хафсу Султан вышивать.
За этим занятием она могла отвлечься от своих душевных переживаний, связанных с новым замужеством и запутанными ощущениями, этим вызванными.
Хадижа-калфа, также вышивая, сидела на широкой подушке у ног своей госпожи, изредка поглядывая на них.
— Осторожнее, Хафса, — произнесла Хюмашах Султан, когда та неосторожно схватила иголку. — Не уколись.
Хафса Султан недовольно нахмурилась и, вздохнув, отложила вышивку в сторону.
— Не хочу больше вышивать, мама.
— Чего же ты хочешь, моя госпожа? — улыбнулась та, погладив её по русоволосой голове.
— Ты говорила, что мы поедем к Осману, Абдуррахману и остальным.
Хюмашах Султан, устало вздохнув, мимолётно переглянулась с Хадижой-калфой.
— Говорила. И в скором времени мы обязательно навестим всех твоих братьев. Обещаю.
Хафса Султан, поджав губы, будто вынужденно взяла в руки вышивку и снова попыталась сделать стежок на белой ткани платка.
Хадижа-калфа, взглянув на свою госпожу, покачала черноволосой головой.
— До сих пор не могу поверить, госпожа, что Шах Султан — мертва.
— Жаль её… — мрачно отозвалась Хюмашах. — Но, так распорядился Всевышний. Да покоится она с миром.
— Что же теперь с гаремом будет?
— Мне нет дела до этого. Гарем и власть остались позади… Больше не хочу ввязываться в эту кровавую женскую войну.
Прервав их, двери, ведущие в опочивальню, распахнулись, и, вежливо улыбаясь, вошёл статный Феридун-паша в тёмно-синем кафтане. Сняв чалму, он явил свои иссиня-чёрные волосы.
— Султанша.
Хюмашах Султан,
— Добро пожаловать, паша.
Феридун-паша, тепло взглянув на маленькую Хафсу Султан, испуганно смотрящую на него, медленно приблизился к ней с мягкой улыбкой на лице.
— Здравствуйте, госпожа.
Хафса Султан испуганно взглянула на мать, схватив её за руку. Та тепло рассмеялась, а Хадижа-калфа едва заметно улыбнулась.
— Прекрати, Хафса. Султанша должна быть учтивой и воспитанной.
— Здравствуйте, — едва слышно проговорила она, бросив взгляд на пугающего мужчину.
Феридун-паша, кивнув ей, достал из-за пазухи небольшой тканевой сверток, который, развернув, протянул смущённой девочке. В его смуглой ладони лежала маленькая брошь в форме летящей бабочки, украшенная розовым кварцем.
— Это мой подарок вам, госпожа.
Хюмашах Султан, наблюдая за этим, непривычно для самой себя и окружающих, тепло взглянула на мужа.
— Ну же, Хафса. Прими подарок. Не правда ли очень красивая брошь? Ты же так любишь бабочек!
Хафса Султан несмело взяла брошь с руки Феридуна-паши и рассмотрела её. Её мать, взяв её из рук дочери, приколола драгоценную брошь к воротничку её розового платья.
— Иди, прогуляйся с Хадижой на террасе.
Хадижа-калфа, поднявшись с подушки, взяла довольную Хафсу Султан за руку и спешно увела её на затемнённую террасу.
Проводив их долгим взглядом, Хюмашах Султан поднялась с тахты и, расправив полы своего серебристо-серого одеяния, встретилась глазами с мужем.
— Как обстоят дела в совете? — спросила она только для того, чтобы что-то сказать.
— Неплохо, — ответил Феридун-паша, пожав широкими плечами. — Ферхат-паша оказался рассудительным человеком, что на руку государству. Но, супруг покойной Шах Султан, Мустафа-паша, не оправдал моих ожиданий.
— Чем же он вас разочаровал?
— Недалёкий и суетной мужчина. Для второго визиря излишне поспешен в действиях и словах, чем часто вызывает гнев Повелителя и великого визиря.
Хюмашах Султан понимающе кивнула. Прислушиваясь к своим ощущениям, она сознавала, что совершенно по-иному чувствует себя женой Феридуна-паши, чем чувствовала себя женой Ахмеда-паши.
Феридун — полная противоположность Ахмеда. Он лебезил и был влюблённо-учтивым с ней, а не она с ним, как в случае со властным и жёстким Ахмедом. Хюмашах больше не чувствовала себя в “оковах ревности и страсти”. Она была свободна.
— Я, верно, пропустил вечернюю трапезу? — вырвал её из раздумий муж своим голосом.
— Пропустили.
Вздохнув, мужчина увидел на шее госпожи подаренный им сапфировый медальон в виде летящей птицы.
— Рад, что вам понравился мой подарок, госпожа.