Возвышение падших
Шрифт:
— Я запретила ей покидать гарем и даже комнату. Что ещё я могу сделать?
— Пришло время отчаянных мер, — злорадно усмехнулась калфа. — Пусть весь гарем увидит вашу силу и власть, данную вам Повелителем. И никто, даже Шехзаде Сулейман, эту власть у вас отобрать не в силах.
Промолчав, госпожа обдумывала её слова. Потревожив воцарившуюся тишину, в покои вошёл ага из гарема, который, поклонившись, молча передал госпоже письмо из своих рук.
— Откуда?
— Из столицы, госпожа. С вашего позволения.
Гюльхан Султан и Джихан-калфа напряжённо
Вскоре ошеломлённый вздох сорвался с её алых губ, а после ими овладела довольная ухмылка.
— Хорошие новости? — заинтересованно спросила Джихан-калфа.
— Аллах услышал мои молитвы! — радостно зашептала Гюльхан Сутан, дабы не разбудить дочь. — Шах Султан мертва. Зейнар-калфа справилась с поручением, данным ей.
Джихан-калфа изумлённо распахнула глаза, наблюдая за тем, как её госпожа поднялась с тахты и бросила письмо в горящий камин.
— Все изменилось, Джихан, — воодушевилась Гюльхан Султан, обернувшись к той. — Артемисия и дня не продержится… Скончалась наша властная львица, и не осталось того, кто способен мне противостоять.
Дворец санджак-бея в Амасье. Покои Шехзаде Баязида.
Трепеща от волнения и девичьего смущения, Филиз-хатун, сверкая в полумраке ночи, вошла в опочивальню. Даже не видя того, к кому пришла, она почтенно поклонилась. Тяжело дыша, она посмела поднять серые глаза и увидела его. Шехзаде Баязид, заложив руки за спину, стоял у окна.
— Шехзаде, — проговорила наложница, дабы привлечь его внимание.
Тот обернулся на звук её тихого голоса. Увидев понравившуюся ему девушку — хрупкую и миниатюрную, с тёмными волосами и чистыми, словно озёра, серыми глазами, — Баязид едва заметно улыбнулся.
Несмело подойдя к нему, Филиз-хатун, как и наставляла её Миршэ-калфа, опустилась к его ногам, и сжав ткань зелёного кафтана, прикоснулась к нему губами.
После, поднявшись, смущённо заглянула в его тёмно-карие глаза. Они теплились симпатией и каким-то добродушием, увидев которые, девушка заметно расслабилась. Баязид прикоснулся к её щеке своей тёплой ладонью, а после, стремительно наклонившись, поцеловал девушку.
Утро следующего дня.
Топ Капы. Гарем.
Выйдя из султанской опочивальни, Эсен-хатун пригладила свои тёмные длинные волосы ладонями, когда увидела выходящего из своей комнаты Альказа Бея. Тот, взглянув на её уже заметный живот, непонимающе нахмурился.
Она и сама была удивлена тем, что, несмотря на её положение, Орхан позволил ей оставаться в его покоях. Прежде эта опочивальня ассоциировалась у неё с ночами любви, но всё было иначе. До самого рассвета они разговаривали, сидя у камина на подушках и обнимая друг друга, иногда выходили на свежую террасу, залитую лунным светом и мерцанием звёзд. Эсен, наконец, добилась того, о чём мечтала — она перестала быть наложницей, а стала женщиной, с которой порой хочется и разговаривать, и смеяться.
У дверей гарема её встретила Фериде-калфа, которая выглядела усталой. Она озадаченно нахмурилась.
— Откуда
— Из султанских покоев, — ответила Эсен, остановившись возле калфы.
— Пока ты ожидаешь ребёнка тебе нельзя бывать там.
— Повелитель позволил мне это и, если вас что-то не устраивает, Фериде-калфа, то предъявите это ему.
Обойдя растерявшуюся калфу, Эсен-хатун направилась в свои личные покои. Войдя, она обнаружила с изумлением престарелую Фахрие-калфу.
— Фахрие-калфа? — подходя к ней, спросила Эсен. — В чём дело?
— Повелитель велел предоставить тебе учителей, и я здесь, чтобы проконтролировать процесс обучения. Ты уже позавтракала в султанских покоях, не так ли? Значит, можем приступать к занятиям. Я прикажу, чтобы явился Разиз Челеби.
— Хорошо, — довольно улыбнулась беременная наложница, опускаясь на тахту и предвкушая то, как ночью продемонстрирует свои новые знания Орхану.
Топ Капы. Султанские покои.
Орхан с шествием дней снял траурные одежды. Но боль от потери родной сестры, Шах Султан, до сих пор теплилась на задворках его души. Этим утром, проводив Эсен, он задумчиво восседал за своим письменным столом, разглядывая стратегическую карту, когда в его покои явилась Фатьма Султан.
— Повелитель, — кланяясь, произнесла она. — Простите за беспокойство.
Тот, переведя на неё взгляд тёмно-карих глаз, приветственно кивнул. Черноволосая и черноглазая женщина вежливо и даже как-то слащаво улыбалась.
— Я слушаю.
— Я, разумеется, затрагиваю вопрос, который меня совершенно не касается, но… Близится военный поход. Через неделю вы отправляетесь в путь, а гарем всё ещё остается без управляющей. Фериде-калфа уже измучена, так как не справляется с огромным количеством обязанностей, свалившихся на неё. Я бы хотела…
— Вы правы в том, что затрагиваете вопрос, не должный вас интересовать, — ответил Орхан, прервав её и нахмурившись. — Но, если вы беспокоитесь по этому поводу, то я вынужден сообщить, что уже выбрал управляющую гарема. Этим утром моё решение будет объявлено.
— Что же… — смущённо произнесла Фатьма Султан. — Простите за беспокойство.
— Как долго вы ещё намереваетесь пробыть в Топ Капы?
— Столько, сколько вы сочтете уместным, — напряжённо, но с той же слащавой улыбкой на устах ответила женщина. — Но, хотелось бы остаться здесь до завершения военного похода. Рядом с Гюльрух Султан и Эсен-хатун.
— Хорошо, — согласно кивнул султан. — Ступайте.
Фатьма Султан, выйдя в коридор, вздохнула. Её терзало беспокойство по поводу того, кого же назначили управляющей гарема. Если это Хюррем Султан, то им всем придётся не сладко…
Топ Капы. Покои Селин Султан.
В это пасмурное и дождливое утро Селин Султан и её дочь, Фатьма Султан мирно трапезничали и о чём-то разговаривали, когда, прервав их трапезу, в покои вошла явно чем-то омрачённая Фериде-калфа. Поклонившись, она подошла ближе. Селин Султан настороженно нахмурилась, смотря на неё. Она, конечно же, не ожидала увидеть её увидеть в своих покоях.