Возвышение падших
Шрифт:
— О чём ты говоришь, Хюррем? — спросила Гевхерхан Султан, всё ещё непонимающе смотря на сестру.
— Кому ещё могло понадобиться отравление нашей Валиде?! Она отравила её и теперь, наверно, дожидается, когда её раб-султан назначит её на должность управляющей гарема!
— Что вы такое говорите, госпожа? — вспыхнув от возмущения, но продолжая вести себя почтенно, воскликнула Эсен. — Я очень любила и уважала Шах Султан. Я никогда бы…
— Закрой свой рот! — прошипела Хюррем Султан, но достаточно громко, потому как все взгляды в гареме
Эсен, сдержанно подавляя свою обиду, мрачно взглянула на неё.
— Не вините ее ни в чем, — не выдержав, произнесла Фатьма Султан, сверкнув чёрными глазами в сторону негодующей Хюррем. — Эсен-хатун была для Шах Султан словно дочь.
Чувствуя несправедливость и видя боль в серо-голубых глазах наложницы, она не смогла остаться безучастной, как прежде. Гюльрух Султан одарила свою тётю напряжённым взглядом, так как понимала, что Хюррем Султан теперь набросится и на неё.
Хюррем Султан жестко усмехнулась, взглянув на черноволосую и горделивую женщину. Гевхерхан Султан, чувствуя настроение своей сестры, готовой сорваться на любого встречного, поднялась со своей подушки и потянула младшую сестру за руку за собой.
— Хюррем, тебе нужно успокоиться. Идём.
Раздражённо вырвав свою руку, Хюррем резко поднялась с подушки и гневно взглянула на Фатьму Султан, что со спокойным достоинством выдержала её взгляд.
— Вы вообще молчите! Лучше бы возвращались в свой далёкий санджак, Султанша, не то…
Фатьма Султан, продолжая горделиво сидеть на подушке, позволила себе вежливую улыбку. Но, она была единственной, кто улыбался. Весь гарем замер в молчаливом напряжении.
— Не нужно стращать меня, Хюррем, — проговорила она, причём совершенно невозмутимо. — Я понимаю твою боль. Ты потеряла и мать, и сестру в один день. Но, причём здесь все мы? И Эсен-хатун, и я не причастны к смерти Шах Султан.
Гевхерхан Султан, согласная с её словами, строго взглянула на младшую сестру, которая надменно вскинула острый подбородок.
Фахрие-калфа и Зафер-ага, стоящие в стороне, напряжённо переглянулись.
Эсен-хатун, поднявшаяся на ноги вслед Султаншам, сложила руки перед собой, будто оберегая свой растущий живот, и с мрачной задумчивостью наблюдала за происходящим.
Селин Султан, также поднявшись с подушки, осторожно молчала, всё ещё приобнимая испуганную Фатьму.
— Быть может, для этого вы и приехали в Топ Капы, Султанша? — усмехнулась Хюррем Султан. Её тёмно-карие глаза горели озлобленностью. — Всем известно, что у ядовитой змеи Нурбану родились три не менее ядовитые змейки.
Гюльрух Султан, возмутившись подобным словам, резко поднялась с подушки и смерила Хюррем Султан тяжёлым взглядом своих пронзительных чёрных глаз.
— Довольно! — её возглас эхом пробежался по затихшему гарему. — Ты не смеешь подобным образом отзываться о представительницах династии. Меня не волнует твой траур, Хюррем. Я не позволю осквернять память моих покойных матери и бабушки.
Фатьма Султан,
— Идём, Гюльрух.
Женщины, сверкая одинаковыми чёрными глазами, степенно покинули гарем.
Гевхерхан Султан, резко схватив младшую сестру за руку, рассерженно посмотрела на неё.
— Прекрати, Хюррем! Ты уже со всеми успела поскандалить за эти дни. Что с тобой творится?
Та, снова вырвав руку из захвата сестры, подхватила подол своего чёрного платья в руки и надменно покинула гарем.
Гевхерхан Султан тяжело вздохнула, глядя ей в след. После она обернулась к мрачной Эсен-хатун и едва заметно улыбнулась ей.
— Не принимай близко к сердцу слова Хюррем Султан. Все мы сознаем, что ты не могла отравить Шах Султан.
— Благодарю, госпожа, — ответила та, вежливо склонив темноволосую голову.
Виновато взглянув на напряжённую Селин Султан и её маленькую дочь Фатьму, она также покинула гарем.
Эсен, Селин и Фатьма единовременно поклонились ей, а после переглянулись.
— Хюррем Султан от горя не знает, как спастись, — сочувственно прошептала Селин Султан, покачав темноволосой головой.
— Я понимаю Султаншу, — печально вздохнула Эсен. — Терять близких — очень болезненно. Она боготворила Шах Султан. Боль от этой потери навсегда останется в её сердце…
— Ты не по годам мудра, Эсен-хатун, — задумчиво подметила Селин, разглядывая беременную наложницу.
— За свои шестнадцать лет мне многое довелось пережить, Султанша. Моя мудрость исходит из трагедии моей жизни. С вашего позволения.
Почтенно поклонившись, она покинула гарем, вернувшийся к своему тихому перешёптыванию.
— А что с ней случилось? — провожая её взглядом, спросила Фатьма.
— Никто об этом не знает, моя красавица. Но, все наложницы, живущие в гареме, пережили свою трагедию. Рабство. Тебе повезло, Фатьма, что ты родилась госпожой. Всегда помни это и не забывай о достоинстве.
Топ Капы. Дворцовый сад.
Придерживая в руках подол своего длинного чёрного платья, Хюррем Султан спешно шагала по влажным дорожкам сада к карете, ожидающей её впереди. Дождь, пролившийся утром, увлажнил сухую почву и создал в прохладном воздухе аромат свежести и влаги. Вдыхая его, женщина чувствовала, как постепенно негодование и боль затухают в её груди.
— Хюррем! — раздался за её спиной женский голос. — Подожди.
Та, вздохнув, обернулась и увидела спешащую ей в след Гевхерхан Султан.
— Если хочешь, можешь какое-то время пожить в моем дворце, — поравнявшись с сестрой, предложила запыхавшаяся Гевхерхан. — Мы с тобой остались вдвоём… Вместе мы легче переживем этот траур. Пожалуйста…
— У меня есть свой дворец, — безразлично отрезала Хюррем. — И… Нет никаких “нас”. У тебя давно своя семья, Гевхерхан. Муж и дети. Да и мы никогда не ладили… Связью между нами были Валиде и Айше. Теперь их нет.