Возвышение падших
Шрифт:
Подойдя к сыну, Гюльхан Султан обхватила руками его шею и на мгновение прикрыла глаза. Страх потери всё сильнее овладевал ею, словно набегающий морской вал.
— С вашего позволения, — мягко разорвав объятие, произнёс Сулейман.
Развернувшись, он покинул опочивальню размашистыми шагами. Гюльхан Султан, смотря ему в след, нахмурилась.
— Я чувствую, что теряю его… — прошептала она с горечью в голосе. — Он даже не обнял меня в ответ. Как потеряла мужа, так и сына теряю. Неужели я делаю что-то неправильно?
—
— Но, пока Сулейман в военном походе, который может затянуться на несколько лет, пришло время расправиться с Айсан-хатун, — решив взять себя в руки, произнесла та. — Она разрушила мои отношения с сыном. Этого я никогда ей не прощу.
— Что вы намереваетесь делать, госпожа?
Гюльхан Султан промолчала, как-то зловеще ухмыльнувшись.
Дворец Хюмашах Султан.
Спустя несколько недель после свадьбы пришло время расставаться. Хюмашах Султан, рассматривая своё отражение в зеркале, пыталась разобраться в своих чувствах. С одной стороны, она чувствовала облегчение. Феридун-паша уедет и тем самым позволит ей разобраться в самой в себе, понять, что она чувствует к нему. С другой стороны, она успела привязаться к внимательному мужу. Предстоящая разлука едва заметно отзывалась в её сердце какой-то тоской. Придётся вновь коротать дни и ночи в одиночестве…
— Феридун-паша ожидает вас в главном холле, госпожа, — заглянув в опочивальню, проговорила Хадижа-калфа.
— Иду, — отозвалась та, оборачиваясь к дочери. — Хафса.
Держа маленькую Хафсу Султан за руку, на розовом платье которой блестела подаренная Феридуном-пашой брошь в виде летящей бабочки, Хюмашах Султан вошла в холл с лёгкой улыбкой на лице.
Заметив их, Феридун-паша с вежливой улыбкой подошел к ним, кланяясь.
— Хюмашах Султан.
— Хорошо, что вам удалось улучить время для прощания с нами, — воскликнула та, а после взглянула на смущённую дочь. — Хафса, Феридун-паша уезжает. Попрощайся.
Хафса Султан, робко подойдя к тепло улыбающемуся мужчине, что присел перед ней на корточки, протянула ему белый платок. Он был украшен неровным узором из золотой нити, вышитым неуверенной детской рукой.
— Она сама вышила на нём узор. Это — подарок.
— Подарок, — повторила Хафса Султан.
Феридун-паша, приняв платок из рук девочки, поцеловал их, чем ещё больше смутил её.
— Благодарю, госпожа. Я буду бережно хранить его.
Наблюдая за ними с теплотой в серых глазах, Хюмашах Султан обернулась к Хадиже-калфе и приказала той увести Хафсу Султан.
Когда двери за ушедшими закрылись, Феридун-паша, спрятав подаренный платок за пазуху, взглянул на жену.
— Мне жаль расставаться с вами так скоро… Повелитель пожелал, чтобы я сопровождал его в военном походе.
— Понимаю.
Феридун-паша, подойдя к ней, поцеловал и её руку. После, распрямившись, коснулся взглядом чёрных глаз сапфирового медальона, сверкающего на шее госпожи. Птица счастья, расправив крылья, парила на её груди.
Хюмашах Султан, улыбнувшись, протянула к нему раскрытую ладонь, на которой лежал коричневый кожаный треугольник, вышитый неясными узорами.
— Это — амулет. Пусть он всегда будет с вами, оберегая вас от всего плохого.
Подойдя ближе к изумлённому мужу, русоволосая госпожа приколола свой амулет ко внутренней стороне его кожаного дуплета.
— Благодарю, госпожа. Мне пора.
— В добрый путь.
Поклонившись, Феридун-паша ушёл, ни разу не обернувшись.
Хюмашах Султан, подойдя к огромному окну, проводила его, уезжающего верхом на коне, тоскливым взглядом. Женщина неохотно осознавала, что сердце её растаяло. Она готова была полюбить снова.
Дворец Хюррем Султан.
В задумчивости стоя у окна в своих покоях, Хюррем Султан лицезрела увядающий сад. Для неё это стало привычным занятием, хотя слуги и муж находили его странным.
С наступлением военного похода она погрузилась в тревожное состояние, потому как не хотела отпускать одного важного для неё человека. Не мужа Ферхата-пашу, который вот-вот должен был зайти к ней, дабы проститься. Альказ Бей должен был сопровождать своего господина в походе, и у них даже не было возможности проститься. Долголетняя разлука болезненно отзывалась в её сердце.
Разорвав тишину, в покои вошёл не менее своей жены мрачный Ферхат-паша. Хюррем Султан, обернувшись на него, нахмурилась. Он смотрел на неё будто в ожидании чего-то. Но, чего? Ведь знал, что не любит его и не будет тосковать по нему все эти годы.
— Я отбываю вместе с Повелителем в военный лагерь, — объявил Ферхат-паша, будто она об этом не знала. — Решил проститься с вами, госпожа.
— Удачного пути, паша.
— Надеюсь, что за время моего отсутствия вы, госпожа, многое успеете обдумать. Я очень снисходителен к вам и, услышьте же, искренне привязан к вам сердечными чувствами. Не идите на поводу у низменных страстей… Нам это не дозволено титулами, а лично вам — происхождением и браком.
Не дождавшись ответа, он поклонился и ушёл. Хюррем Султан ему в след раздражённо выдохнула.
Дворец санджак-бея в Амасье.
Тем временем в Амасье, греясь в последних лучах тускнеющего к началу сентября солнца, три женщины восседали на террасе. Дэфне Султан беспокойно оглядывала сидящую напротив неё Нурбахар Султан, в голубых глазах которой таилась тоска. Айше Султан, сидя рядом со Дэфне Султан, вежливо не вмешивалась в их разговор.
— Вы уверены, что хотите так скоро покинуть нас, госпожа? — спросила Дэфне Султан, хмурясь.