Возвышение падших
Шрифт:
Наконец, послышались топот копыт и стук колёс кареты. Муса Бей и Мехмет Бей приехали верхом на своих конях, а Бирсен-хатун с неизменно сухим лицом вышла из кареты.
Они вошли во дворец в сопровождении встретивших их слуг. Вскоре двери распахнулись, впуская гостей в холл.
Гевхерхан Султан, приветственно улыбнувшись, подошла к ним. Старший из братьев, Муса Бей, заключил подошедшую к нему сестру в крепкие объятия, в которых они вместе разделили свою скорбь.
— Добро пожаловать, султанзаде.
Отстранившись, Гевхерхан Султан взглянула
— Здравствуй, Гевхерхан, — порывисто обнимая сестру, произнёс Мехмет Бей. — Рад видеть тебя.
— Надеюсь, не сильно утомились в пути? — отстранившись, проговорила Гевхерхан Султан, беспокойно оглядывая братьев.
— Путь был долгим… — неопределённо ответил Муса, выглядя усталым.
Понимающе кивнув темноволосой головой, Гевхерхан Султан заметила женщину, стоящую за плечом своего мужа. Бирсен-хатун позволила себе лёгкую вежливую улыбку, кланяясь госпоже.
— Бирсен-хатун, — проговорила Гевхерхан Султан, тепло улыбнувшись ей в ответ. — Рада видеть и тебя.
Та, сняв, наконец, с черноволосой головы свой серый платок, открыла своё смуглое лицо и чёрные глаза.
— Как и я, госпожа. Примите мои соболезнования.
Вместе они опустились за накрытый яствами стол, вокруг которого сгрудились дети. Муса подозвал их к себе, улыбаясь.
— Твои дети, Фюлане и Искандер, сильно подросли. Я видел их единожды, когда они только родились.
— Верно, — улыбнулась она, взглянув на своих детей. — Фюлане очень на покойную Валиде похожа.
Муса и Гевхерхан тоскливо переглянулись между собой.
— Весть о смерти нашей Валиде потрясла меня… — мрачно произнёс Муса, не притрагиваясь к еде. — Поверить не могу, что её больше нет с нами.
— Без неё мир будто потерял свои очертания… — согласилась Гевхерхан Султан, нахмурившись. — Боль от этой потери навсегда останется в наших сердцах.
— Меня больше беспокоит то, что её отравили, — жёстко процедил Мехмет. Бирсен-хатун осторожно взглянула на него, будто боясь того, что её муж разозлится. — Неужели невозможно выяснить, кто это сделал, и наказать виновного?!
— Наложница, сделавшая это, покончила с собой в ту же ночь, — спокойно объяснила его сестра. Она прекрасно помнила, как Мехмет был скор на гнев и негодование. Как помнила и то, что на это не стоит обращать внимание, дабы не распалять его ещё сильнее. — Никто больше ничего не знает…
Прервав их разговор, в холл вошла явно чем-то отягощённая Хюррем Султан. Братья, вставшие со своих мест и по очереди обнявшие младшую сестру, сочли это проявлением её скорби. Только Гевхерхан Султан догадывалась, что она была опечалена отъездом Альказа Бея.
— Как ты, Хюррем? — беспокойно спросил Мехмет, рассматривая сестру на расстоянии вытянутой руки. — Опечалена.
Гевхерхан Султан и Муса Бей за их спинами переглянулись.
В семье среди братьев и сестёр, хотя они все любят друг друга, есть те, кто ближе.
Такая же близость была и между Мехметом и Хюррем. Оба вспыльчивые, жёсткие и умеющие держать свои эмоции под контролем. Мехмет Бей переставал быть бессердечным только с сестрой Хюррем Султан, как и она одаривала его большей заботой и вниманием. Хотя, чаще всего они, как самые вспыльчивые и горячные, ссорились. Но, примирения долго ждать не приходилось.
— Как я могу быть, брат, когда моя мать и младшая сестра покинули этот мир?
Помрачнев, Мехмет Бей провёл смуглой ладонью по бледному лицу Хюррем Султан в успокаивающем и поддерживающем жесте.
— Вместе мы… это переживем, — ответил он, а после, снова надев маску равнодушия, направился к столу. — Идёмте за стол.
Топ Капы. Султанские покои.
Настало время церемонии прощания с султаном. В полдень опечаленная Эсен-хатун вошла в роскошную и до боли знакомую опочивальню. Статная и спокойная Хюмашах Султан, Фатьма Султан, Гюльрух Султан и Селин Султан с дочерью Фатьмой Султан уже выстроились в ряд, о чём-то тихо переговариваясь.
Поклонившись им, Эсен встала последней в ряду и волнительно сглотнула. Ей впервые приходилось ощущать тоску из-за предстоящей разлуки и тревогу не только о здравии султана, но и о самой себе. Конечно же, Фатьма Султан поддержит её, пока действительно их соглашение. Но, ей придётся рожать и воспитывать сына в одиночестве, не зная толком, что это за собой повлечёт. Эсен боялась неизвестности.
Орхан, облачённый в походное одеяние из тёмной кожи, размашистыми шагами вошёл в опочивальню. Женщины, увидев его, единовременно склонились.
Первой в женском ряду стояла Хюмашах Султан. Она вежливо улыбнулась подошедшему к ней султану, что протянул ей руку. Обхватив своими ладонями, русоволосая госпожа почтенно поцеловала её.
— Удачного пути и лёгкой победы, Повелитель.
Кивнув ей, Орхан подошёл к следующей женщине, Фатьме Султан. Та молча поцеловала его руку, почтенно улыбаясь. То же самое сделала и Гюльрух Султан. Между ними и султаном не было родственной близости, потому они были сдержанными.
Следующей была полноватая и добродушная Селин Султан. Мягко улыбнувшись, она поцеловала смуглую руку своего мужа.
— Пусть Всевышний хранит вас, Повелитель. Ради всех нас.
— Я вверяю тебе гарем и семью, — ответил тот, с доверием в тёмно-карих глазах смотря на женщину. — Обещай, что не разочаруешь меня, Селин.
— Обещаю, господин.
Благосклонно кивнув, он приблизился к десятилетней Фатьме Султан и, наклонившись, чинно поцеловал её в лоб. Девочка, скромно улыбаясь, несмело коснулась губами отцовской руки.
— Моя красавица. Слушай свою маму и не забывай про обучение. Учителя хвалят тебя. По возвращении я не хочу, чтобы что-то изменилось.