Возвышение падших
Шрифт:
Удовлетворительно кивнув, Эсен Султан всё же положила в рот кусочек хлеба, а после вопросительно приподняла брови.
— Ты пришёл с новостями?
— Повелитель всё ещё без сознания. Состояние тяжёлое, но стабильное. Лекари делают всё, что в их силах, но… Твердят, что лучше готовиться к худшему.
Тут же помрачнев, Эсен Султан растеряла и без того небольшой аппетит. Отодвинув от себя почти нетронутый поднос с едой, отчего Бирсен-хатун одарила Зафера-агу недовольным взглядом, султанша устало вздохнула.
— Повелитель на грани жизни и смерти. А я… Ничего не чувствую.
Замолчав на
— Нет, я чувствую… Страх. И он всё затмевает. Ведь если он очнётся, то… Кто знает, что меня ждёт?
— О чём вы, моя госпожа? — осторожно, но заинтересованно спросил Зафер-ага.
— Я обо всём ему рассказала, — не смотря на него, ответила та. — Что произошедшее с шехзаде Сулейманом и его семьей на моей совести. Оттого сердечный приступ повторился, и повелитель едва ли не умер. Он меня никогда не простит, а я выразила готовность к любому наказанию.
— Не думаю, что вас ожидает нечто большее, чем недолгая ссылка. Это при условии, если повелитель очнётся. А если нет? Никто и не узнает.
— Ты прав, Зафер, — улыбнулась уголками губ Эсен Султан, отчего тот просиял в ответ. — Буду беспокоиться об этом, когда проблема действительно появится. А сейчас… Хочу увидеть детей. Пусть приведут их из школы. Занятия закончились.
— Как вам будет угодно, — елейно улыбнулся Зафер-ага, покидая опочивальню.
Дворец Хюррем Султан.
С наступлением лета солнце стало ярче и горячее, и, не в силах пребывать на такой жаре в саду, Хюррем Султан и Гевхерхан Султан разместились на террасе в тени стен и крыши.
Сидя на небольших деревянных сидениях, повёрнутых к виду, открывающемуся со второго этажа на цветущий и благоухающий сад, они молчали, каждая думая о своём.
Умиротворённо вздохнув, Хюррем Султан с полуулыбкой на лице посмотрела на сестру, и та, поймав её взгляд на себе, подарила ответную улыбку.
— Ты выглядишь такой счастливой, Хюррем, — произнесла Гевхерхан Султан.
Её тёмные волосы были собраны в незатейливую причёску и тем самым открывали её красивое лицо, шею и плечи. Сейчас, в этой позе, с этими причёской и улыбкой на лице, на котором теплотой сверкали тёмно-карие глаза, Хюррем Султан с тоской заметила про себя, что она очень похожа на их молодую валиде. В те времена, когда они жили в Эдирне, и Шах Султан ещё не утратила молодости и, главное, внутреннего тепла.
— Так и есть. Я счастлива. Спустя годы несчастья… Я так долго к этому шла. Имею в виду, к счастливой жизни с любимым мужем, от которого я с неожиданным нетерпением жду ребёнка. И мне кажется, что это… какой-то сон. Однажды я проснусь и пойму, что всё это мне только приснилось. И я опять стану несчастна… Я боюсь, что потеряю всё это.
Гевхерхан Султан недовольно поджала губы от её слов, и, наклонившись, сжала её руку в своей руке.
— Откуда эти мысли, Хюррем? Глупости. Выбрось их из головы.
— Счастье не бывает долгим, — отозвалась та, задумчиво смотря куда-то вдаль. — Как, впрочем, и человеческая жизнь. Ты слышала, что творится в Топкапы? Вчера вечером Альказ, вернувшись, рассказал мне, что повелитель при смерти. Шехзаде Сулейман и его семья мертвы, и, заметь, погибли в то время, когда Эсен Султан была в Манисе. Не стоит обладать
— Не будь столь уверена в этом. Не думаю, что она смогла бы.
— Отчего, не могу понять, все вокруг считают её честной и непорочной? — усмехнувшись, возмутилась Хюррем Султан. — В отличие от тебя, Гевхерхан, я видела её истинное лицо. Она способна и на ложь, и на преступления, если её власти что-то угрожает. Хотя она упрямо твердит, что борется за себя и своих детей. Чем её детям поможет власть в султанском гареме, за которую она боролась с мной, или, например, интриги против меня и моей свадьбы, которые она плела вместе с нашим братцем?
Гевхерхан Султан ничего не ответила. Да и что ей было говорить? Её сестра казалась вполне убедительной, а её слова были разумными.
Эта мысль заставила Гевхерхан Султан усмехнуться. Было странно считать слова её сестры разумными и убедительными, поскольку она привыкла считать её не шибко умной, лишь озабоченной своими чувствами и самолюбием. Смерть валиде, Айше, после совместно пережитые волнения и проблемы сблизили их.
Но отчего-то и Гевхерхан Султан казалось, что всё это — сон, иллюзия, обман. Что будет, когда они проснутся?
Топкапы. Покои Карахан Султан.
В небольших покоях, оформленных в золотой и голубой цвета, было светло. Возле окна, выходящего на цветущие сады Топкапы, на тахте сидела Карахан Султан. Она в задумчивости смотрела на чистый лист бумаги, лежащий у неё на коленях, а между пальцев крутила перо.
Зафер-ага, вошедший в покои, поклонился с подобострастным видом. Султанша обратила к нему свои ярко-зелёные глаза, а после устало вздохнула.
— Что-то случилось, моя госпожа?
— Я думаю, как мне поступить, — ответила Карахан Султан, откладывая бумагу и перо на столик.
— Мне казалось, вы всё решили ещё несколько лет назад, — осторожно, но с нажимом произнёс Зафер-ага. Он подошёл ближе, остановился и, посмотрев на бумагу и перо, понимающе улыбнулся. — Я понимаю. Вам трудно снова пойти на убийства. Но только так шехзаде Махмуд выйдет из тени своих старших братьев, только так он станет повелителем и только так вы обеспечите и ему, и себе благополучную жизнь.
— Я знаю, — процедила Карахан Султан, раздражённо отмахнувшись рукой. — Просто…
— Просто в вас проснулась совесть, — закончил за неё евнух, после чего удостоился изумлённого взгляда султанши. — Да, именно так. И совесть пробудила в вас сомнения. А сомнения — путь к краху. Потому задушите совесть, если хотите дойти до конца.
Некоторое время Карахан Султан раздумывала над его словам, а после решительно взяла в руки бумагу и перо и передала их Заферу-аге.
— Шехзаде Баязид похож на того, в честь кого был назван, Зафер. У него доброе сердце, но он наивен и постоянно борется за правду и справедливость. И чтобы заставить его пойти путём ошибок, нужно сыграть на его чувствах: на наивности и жажде справедливости.
— Что мне писать, моя госпожа?
— Пиши от имени повелителя. Сначала несколько добрых слов, после сообщи о том, что наследником выбран шехзаде Мехмет. И вырази своё сожаление. Не забудь передать почтение Дэфне Султан. Повелитель никогда не забывает об этом в своих письмах к шехзаде Баязиду.