Возвышение падших

Saltwater Marina

Рейна Дориа, мягко говоря, не обрадовалась тому, что узнала. В особенности меня, столь похожую на неё, она невзлюбила. Между ней и Бриенной Гримальди шла борьба за власть, а Рейне Дориа не нужны были ещё соперницы, а мы ими были — дочери Андреа Дориа, которые от имени рода Дориа также могли предъявить свои права на власть.

Отвергнутые ею, мы сблизились с Бриенной Гримальди, которой помогли и золотом, в котором она нуждалась, и даже плели интриги, распуская нужные ей сплетни и слухи, которые умаляли авторитет и влияние Рейны Дориа.

Впоследствии

Рейна Дориа проиграла, снова бежала в Османскую империю, где, верно, встретилась с вами.

Бриенна Гримальди предала нас, заполучив власть. После коронации она конфисковала у нас оставшееся золото и под угрозой казни сослала из Генуи. Вероятно, как и Рейна Дориа когда-то, думала, что мы — угроза для её власти.

Мы вернулись в Италию, снова попросив помощи у тех же дальних родственников. Несколько лет скитались без золота и дома, но благодаря родственной поддержке, пусть и малой, открыли собственное дело. Сколотили небольшое состояние, едва ли вернув былой образ жизни.

И вот, предстали перед вами, как только узнали о смерти Рейны Дориа, которая, без сомнения, не подпустила бы нас к вам.

Эдже, ошеломлённая услышанной историей, громко вздохнула, когда Валенсия замолчала.

— Перед смертью Рейна хотела мне рассказать всё это, но не успела…

Валенсия и Каролина переглянулись между собой, а после, повернувшись лицами к королеве, одновременно непонимающе нахмурились.

— Разве не вы… убили её? — осторожно спросила Каролина. — Почему вы выглядите так, словно скорбите?

— Я, — с горечью в голосе призналась Эдже. — Но я жалею. Я была… огорчена и озлоблена, потому что всё было не так, как я того хотела. И Рейна… Она будто намеренно мучила меня. В последние годы отношения между нами стали натянутыми и напряжёнными. Она словно боялась чего-то…

— Того же, чего и всегда боялась, — ухмыльнулась Валенсия. — Того, что вы — угроза для её власти.

— Даже до Италии дошла ваша история. Вами восхищаются.

— Моя история? — недоуменно переспросила Эдже, посмотрев на сказавшую это Каролину.

— История османской султанши, которая не побоялась коренным образом изменить свою жизнь. Вам навязали брак, и, противясь ему, вы инициировали свою смерть в пожаре, сбежали, пережили долгое плавание до Греции, годами обучались военному мастерству и наукам наравне с воинами-мужчинами, а после, будучи командующей флота, помогли Рейне Дориа отвоевать власть в Генуе и свергнуть Бриенну Гримальди. Но больше всех поразила история о вашем поединке с Рейной Дориа, в ходе которого вы убили её и отвоевали свою жизнь и Геную, которую без вас она никогда бы не завоевала.

Эдже слушала это напряжённо и хмуро, а, дождавшись, когда Каролина замолчит, резко поднялась с кресла, тяжело дыша.

— Если бы знала, что этим закончится моё бегство, никогда бы не сбежала. Думаете, мне всё это нужно? Генуя, эта власть? Я бы без раздумий отдала всё это за то, чтобы мои родители и братья были живы! Но это невозможно, оттого я всё ещё

здесь. Не зря же я столько лет провела в бегстве, не зря же до изнеможения тренировалась, не зря же рисковала жизнью, вступая в войну вместе с Рейной…

Валенсия и Каролина молчали, позволяя ей выговориться, хотя выглядели всё ещё непонимающе.

— И не было никакого поединка! — вскрикнула Эдже, не в силах сдерживаться. — Я подло убила её, достав из-за пояса спрятанный кинжал, когда она этого меньше всего ожидала. И я ненавижу себя за это… Она подарила мне новую жизнь. Всё это, — она обвела рукой королевские покои, а после ткнула пальцем в сторону короны, покоящейся на столике. — А чем я её отблагодарила? Тремя ударами кинжала в живот? Она даже ни в чём меня не обвиняла… Умерла, продолжая насмешливо и гордо ухмыляться и смотря мне в глаза, будто… прося о чём-то. Простить? Или понять…

Замолчав, Эдже отвернулась от тётушек и прикрыла лицо ладонями, дабы скрыть слёзы, заструившиеся по щекам.

— Оставьте меня… Слуги проводят вас в ваши покои. Поговорим после.

Сёстры Серпиенто послушно вышли из королевской опочивальни.

Вскоре оказавшись в выделенных им покоях, они расположились в двух креслах и, обменявшись долгими взглядами, ухмыльнулись друг другу.

— Как ты и говорила, она юна и сломлена всем тем, что с ней произошло.

— Каролина, я в большинстве случаев оказываюсь права, — довольно ответила Валенсия, взглянув на свой перстень в форме серебряной змеи, обвивающей изумруд. Она помолчала, любовно поглаживая его, а после заговорила тихо, растягивая слова, и оттого её голос был похож на змеиное шипение. — Мы всё вернём… Драгоценности и шелка, родовой замок Серпиенто и земли. Как видишь, королевы здесь, в Генуе, долго не живут… Кто знает, что станет с юной королевой Эдже? По её словам, Генуя и власть ей не нужны. Что же, поможем нашей племяннице избавиться от этого ненужного ей бремени?

Каролина лишь шире ухмыльнулась, лениво играя с локоном своих золотых волос.

Топкапы. Покои Эсен Султан.

— Султанша, великий визирь Мустафа-паша велел передать вам, — войдя в покои, произнесла Зейнар-калфа. Подойдя к ложу, на котором Эсен Султан полулежала, приобняв дочь Нилюфер Султан, сидящую рядом с ней, она поклонилась и протянула руку, в которой лежало письмо. — Думаете, это насчёт шехзаде Баязида?

— Нилюфер, иди на террасу, — сев и забрав письмо, велела Эсен Султан. — Мехмет и Михримах там.

— Ну мама… — заупрямилась та, умоляюще на неё посмотрев.

— Ты слышала, что я сказала?

Недовольно и обиженно нахмурившись, Нилюфер Султан спрыгнула с ложа и вышла на террасу. Эсен Султан и Зейнар-калфа, проводив её взглядами, переглянулись между собой и усмехнулись.

— Нилюфер Султан так похожа на повелителя, не так ли, султанша?

— Да уж, — вздохнула та, разворачивая письмо. — От меня ничего не взяла… Упрямая и требовательная. Как ни пытаюсь её перевоспитать, всё без толку.