Возвышение падших
Шрифт:
Поэтому сегодня, когда напряжённый и взволнованный Мустафа-паша прибыл в её дворец, чтобы по обыкновению увидеться со своим сыном, султанзаде Абдулбаки, Гевхерхан Султан не могла взять в толк, о чём он говорил.
— Абдулбаки могут использовать, чтобы повлиять на меня. Султанша, я беспокоюсь не только о нём, но и о вас и о вашей семье. Будет лучше, если вы на время уедете из Стамбула, причём, тайно и далеко.
— Что происходит? — непонимающе спросила Гевхерхан Султан. В её груди сердце забилось тревожно и испуганно. — Никто не посмеет причинить вред мне, моим детям и моим братьям. Мы — представители османской
— Повелитель при смерти, его наследником выбран маленький ребёнок, а шехзаде Баязид взбунтовался и с войском остановился подле Стамбула. Во всём государстве накалилась обстановка. Совет Дивана затопила волна страха, неопределённости и жажды власти. В подобной атмосфере пришли в движение силы, которые разжигают пламя войны в самом сердце Османской империи.
— Что… — ошеломлённо выдохнула султанша, осеклась и попробовала снова: — Что это за силы?
— Не стоит вам вмешиваться в это, — отрицательно покачал седовласой головой Мустафа-паша и отчего-то нервно потёр покрасневшую шею. — Собирайтесь. Завтра отправитесь в Эрзурум. Никому ни слова. Никто не должен знать о том, что вы направляетесь туда. Я организую для вас охрану, а в Эрзурум отправлю письмо с приказом подготовиться к вашему приезду.
— Не пугайте меня, — прошептала Гевхерхан Султан, от испуга понизив голос, будто их могли подслушать. — Расскажите, что происходит. Прошу вас. Я не уеду, пока не пойму, в чём дело.
— Я не могу подвергать вас риску. И это я прошу вас: послушайте меня, собирайтесь и уезжайте.
— А Хюррем?
— Хюррем Султан? — растерянно переспросил Мустафа-паша, а после нахмурился. — Вряд ли ей что-то угрожает. Да и Альказ Бей, если что, сможет её защитить. Вы же беззащитны, к тому же, у вас Абдулбаки, а я уже говорил, что его могут использовать, чтобы запугать меня. Не говорите по какой причине и куда уезжаете даже Хюррем Султан. Скажите, что развеяться, отдохнуть вместе с детьми подальше от Стамбула.
— Хорошо, — неохотно согласилась султанша, а после беспокойно посмотрела на детей, играющих в стороне. — Я уеду. Надеюсь, эти силы, о которых вы говорите, не сделают ничего плохого.
— Они уже делают. И я, как великий визирь, должен их остановить.
Мустафа-паша, с трудом поднявшись с тахты, подошёл к султанзаде Абдулбаки, и, взяв его на руки, поцеловал в лоб.
— Дай Аллах, ещё увидимся, сынок.
— Ты уезжаешь? — расстроился мальчик.
— Будьте осторожны, — отпустив его, произнёс Мустафа-паша, смотря на Гевхерхан Султан, которая тоже поднялась с тахты и хмуро наблюдала за прощанием отца и сына.
— И вы.
Вечер.
Топкапы. Покои Карахан Султан.
— А почему нельзя?
Шехзаде Махмуд с непониманием смотрел на мать, пока та, сидя перед ним на корточках, расстёгивала маленькие пуговицы на его кафтане.
— Махмуд, сколько раз я должна объяснять, почему тебе нельзя общаться с Мехметом? — устало выдохнула Карахан Султан, стягивая с его плеч кафтан. — Во-первых, ты не должен привязываться к нему. Во-вторых, он тебе не брат, а соперник.
— Эсен Султан сказала, что мы — семья.
— Когда она тебе это сказала? — нахмурилась султанша, взяв сына на руки, несмотря на то, что он уже был слишком большим для этого. Она села на тахту, посадив его к себе на колени и обняв со спины.
— После занятий в школе мы встретились, и она позвала меня в их
Карахан Султан вспыхнула от негодования, и, покрепче обняв шехзаде Махмуда, нежно поцеловала его в висок.
— Запомни, твоя семья — это я. Нам больше никто не нужен. Остальные — Мехмет, Эсен Султан — они против нас. Против тебя. Понимаешь?
— А почему? — запрокинув голову назад, шехзаде Махмуд положил голову на материнское плечо и попытался посмотреть ей в глаза, но из этого положения не смог.
— Ты поймёшь, когда подрастёшь. А сейчас просто слушайся меня. Я желаю тебе только добра, потому что люблю тебя. А ты меня?
Шехзаде Махмуд утвердительно кивнул черноволосой головой, и, довольно улыбнувшись, Карахан Султан отпустила его. Элмаз-хатун, сидевшая на тахте, хмурилась, смотря, как мальчик убегает в детскую комнату.
— Ты настраиваешь его против всего мира, — несмело произнесла она, повернувшись к старшей сестре. — Взращиваешь в нём злобу и высокомерие. Стоит ли? Махмуд — хороший и добрый мальчик. Не отбирай у него этого.
— Я знаю, что делаю, — отрезала Карахан Султан, посмотрев на неё недовольно. — Если Махмуд привяжется к брату, ему будет тяжело пережить его утрату. Я не хочу травмировать его. К тому же, ему нужно понять, что его семья — это только я.
— Ох, Ариадна, — с сожалением покачала головой Элмаз-хатун. — Я знаю, ты его очень любишь и бережёшь. Что уж говорить, это знают все. Но иногда мне кажется, что ты душишь его своей любовью. Пока он ребёнок, Махмуд, конечно, будет тебя любить и слушаться, но рано или поздно он вырастет, и многое изменится.
Карахан Султан хотела было ответить, но в покои вошёл взволнованный и испуганный Зафер-ага.
— Что случилось? — мгновенно напряглась Карахан Султан. Она поднялась с тахты и подошла к евнуху, который склонился в подобострастном поклоне. — Говори.
— Клянусь, моя госпожа, я сделал всё, что мог, но…
— Хватит причитать! Говори, что случилось.
— Мустафа-паша, — многозначительно произнёс Зафер-ага, и Карахан Султан медленно прикрыла веки, пытаясь совладать с собой, но не смогла и гневно вскрикнула. — Во-первых, он отдал приказ о смещении с должности третьего визиря Касима-паши, а также о его казни. Она состоится завтрашним утром. Во-вторых, отправил ещё одно письмо к шехзаде Баязиду. Думаю, в нём он обвиняет вас во всех грехах. И в-третьих, встретился с Эсен Султан, которой рассказал о том, что произошло в Мраморном павильоне. Я от неё. Она напугана и намеревается сослать вас в Старый дворец. Шехзаде Махмуда хочет взять к себе на воспитание.
— Всё пошло крахом! — гневно процедила Карахан Султан, отчего Зафер-ага и Элмаз-хатун испуганно вздрогнули и сжались. — Всё, чего я добивалась, пошло крахом из-за глупого и никчёмного старика!
— Моя госпожа, я… — испуганно лепетал Зафер-ага.
— Молчать! — процедила та, и евнух поджал губы, опустил голову и ещё больше сжался. — Нужно было его придушить в Мраморном павильоне. Как я могла так просчитаться!
— Что же теперь делать? — ошеломлённо-испуганно спросила Элмаз-хатун. — Тебя сошлют, Махмуда заберёт Эсен Султан, шехзаде Баязид, как только получит письмо Мустафы-паши, во всех грехах станет винить тебя, и, кто знает, что он сделает? Все обернутся против тебя! Нас убьют… Нас всех казнят!