Возвышение падших
Шрифт:
— Ты права, — задумчиво ответил черноволосый султан. — Я знаю, каково это… Быть может, если Хюмашах даст согласие на это, то я одобрю их брак.
— Воистину мудрое решение, Повелитель.
Улыбнувшись ей, Орхан, пребывая в той же задумчивости, взглянул на письменный стол, на котором на подушечке лежало небольшое драгоценное ожерелье.
Проследив за его взглядом и заметив украшение, Дэфне насторожилась.
— Прекрасное ожерелье, Орхан…
— Женщина, которой я его подарю, не менее прекрасна.
Дэфне незаметно
— Артемисия, возможно, станет чуть счастливее, нося его. Ее тоскливый лик меня заставляет беспокоиться…
— Артемисия? — не скрывая разочарования, прошептала Дэфне.
— Уверен, тебе она понравится, — увлеченно ответил Орхан, не замечая, как женщина помрачнела и осунулась. — Ты еще не встречалась с ней? Шах удалось отыскать Артемисию среди недавно привезенных гречанок, за что я ей благодарен. Она - то, что я искал долгие годы и то, чего мне не хватало. Знаешь, Дэфне… В последние годы я будто жил в ожидании чего-то. В предчувствии того, что, наконец, снова пробудит мое сердце и разум.
Дэфне не сдерживается и роняет слезу, что замечает Орхан и хмурится, приподняв ее лицо за подбородок.
— Ну что ты, Дэфне? Не думай, что я позабыл тебя. Ты — единственный мой настоящий друг и мудрый наставник. Кем бы я был без тебя? Я всегда буду дорожить тобой…
Светловолосая Султанша, плача, порывисто обняла Орхана, понимая, что женщины он в ней больше не видит.
Тот хмуро обнимает ее в ответ, к своему сожалению, не чувствуя вины.
— Ты ведь больше не любишь меня, Орхан? Ответь и избавь меня от мучащих надежд!
— Если бы не любил, как бы я доверял тебе все самое сокровенное?
Дэфне, отстранившись, непонимающе нахмурилась.
— Тогда почему каждую ночь я провожу в рыданиях, ожидая, когда ты позовешь меня? Я больше так не могу, Орхан…
— Потому что наша любовь другая, Дэфне. Я ценю в тебе верного друга, мудрого и рационального человека с добрым и чистым сердцем.
— Но не женщину…
Утерев слезы, Дэфне порывисто поднялась с тахты и, спешно поклонившись под сожалеющим взором Орхана, покинула опочивальню, оставив здесь все свои последние надежды.
Покои Гюльхан.
Рыжеволосая Султанша в нервном волнении восседает на тахте, когда в покои входит Сулейман, кланяющейся матери.
— Валиде. А где Зеррин?
— Здравствуй, сынок, — через силу улыбнулась Гюльхан. — Зеррин еще на занятиях.
— Можно вас поздравить, я так понимаю?
— О чем ты? — непонимающе нахмурилась женщина.
— Я слышал, будто вы ожидаете ребенка.
Смутившись, Гюльхан качнула головой, дрогнув от того, что успела позабыть об этом.
— Вы должны радоваться, а радости на вашем лице я не вижу… — осторожно проговорил Сулейман, разглядывая мать.
— Радоваться? — усмехнулась
— Не уверен, что мне стоит обсуждать с вами подобные вещи…
— Ты прав, — виновато кивнула Гюльхан, улыбнувшись сыну. — Извини…
— С вашего позволения.
Покидая покои матери и возвращаясь в свои, рыжеволосый Сулейман с содроганием заметил идущую ему навстречу чем-то огорченную Эдже Султан.
— Султанша?
— Шехзаде, — подняв темноволосую голову, приветственно отозвалась Эдже.
— Что это с вами? — беспокойно спросил он, жадно разглядывая ее красивое лицо. — Вы так бледны…
— Ничего.
Она хотела было уйти, но Сулейман останавливает ее прикосновением к плечу, после чего отдергивает руку, увидев непонимание и настороженность в зеленых глазах Эдже.
— Позвольте я помогу вам развеселиться? Я покажу вам кое-что.
— Что? — изумилась Эдже, растерянно смотря на Шехзаде.
— Идемте.
Покои Сулеймана.
Эдже настороженно вошла в покои следом за Сулейманом, который ринулся к письменному столу и начал что-то искать среди кучи листков.
Улыбнувшись, он подошел к Султанше и передал ее несколько найденных листков, исписанных чернилами.
— Что это? — рассматривая их, спросила Эдже.
— Мои стихи. Уверен, прочитав их, вы будете смеяться. Из меня плохой выходит поэт.
Бегло прочитав один их низ, темноволосая девушка тихо рассмеялась, бросив взгляд на Сулеймана, который, кажется, не обиделся.
— Они и вправду немножко нелепы.
Но вскоре отчего-то ее смех угас, а на красивом лице отразилось сначала непонимание, а после растерянность.
Почерк, которым было написано то любовное письмо, не дававшее ей покоя, точь-в-точь совпадал с почерком Сулеймана.
Пораженно взглянув на него, насторожившегося, Эдже спешно отложила стихи в сторону и попятилась к дверям.
— Что такое?
— Мне нужно идти, Шехзаде.
Уходя, она волнительно задрожала, сознавая, что ее собственный племянник, который и старше ее на два года, влюблен в нее.
Покои Айше.
Темноволосая девушка в молчании тоскливо лежала на ложе, спрятав лицо в подушках, будто спасаясь от воспоминания встречи с Альказом Беем.
Вздрогнув от раздавшегося скрипа открывшихся дверей, Айше тяжело вздохнула, не желающая ни с кем разговаривать.
— Айше? — раздался обеспокоенный и заботливый голос Шах Султан.
Айше, поджав губы, вынужденно поднялась с ложа и поклонилась матери.
— Валиде.
— Айше, — проведя ладонью по щеке дочери, беспокоилась Султанша. — Что случилось?
— Ничего, Валиде, — отозвалась та, пряча заплаканные карие глаза. — Что-то неважно себя чувствую…
Шах хмурится, подходит к ней ближе и прикладывает губы ко лбу, а после внимательно рассматривает.