Возвышение падших

Saltwater Marina

Худощавая Артемисия лежала на своей кровати, хмуро наблюдая за действиями лекарши, когда Шах Султан в сопровождении Фериде-калфы вошла в комнату.

Зейнаб-хатун, сложив руки перед собой, поклонилась, а когда Артемисия попыталась подняться с кровати, Султанша остановила ее движением руки.

— Лежи, не поднимайся. Зейнаб-хатун, что с девушкой? Надеюсь, не отравление?

— Нет, госпожа, — ответила та, не поднимая глаз. — Как оказалось, хатун несколько дней беспокоит недомогание и головокружение. После осмотра я поняла, в чем дело.

Артемисия

и Шах Султан обменялись напряженными взглядами, обе подумавшие об одном и том же.

— И что же ты поняла, Зейнаб-хатун?

— Артемисия-хатун — беременна.

Довольная улыбка расцвела на лице госпожи, которая удовлетворенно кивнула, но, переведя взор к Артемисии, она нахмурилась.

Темноволосая девушка замерла, растерянно моргая. Ее и без того задумчивые серо-голубые глаза выражали всю степень ее ошеломления.

— Что же ты, Артемисия, не рада? — усмехнулась Шах Султан, подходя к кровати той. — Беременность — твой первый шаг на пути к величию.

— Не думаю, что хочу идти по нему.

Услышав ее слова, Зейнаб-хатун и Фериде-калфа за спиной госпожи непонимающе переглянулись.

— Но я избрала тебя именно для того, чтобы ты вместе со мной ступала по нему.

— Вы избрали меня для того, чтобы отдалить Гюльхан Султан от нашего Повелителя, — возразила Артемисия, позволив себе легкую усмешку. — Вы своего добились. Гюльхан Султан была отвергнута Повелителем и сослана.

Шах Султан слегка изумленно взглянула на наложницу, открыто дерзившую ей, но это не разозлило ее, а приятно удивило.

— Изначально я действительно выбрала тебя для этой цели. Верно. Но, как только я лучше узнала тебя, увидела твои искренние чувства к Орхану и его к тебе, то поняла, что миссия твоя куда более важна. Вместе мы будем влиять на ход событий. Орхан прислушивается ко мне, но о многом, как сестра, я не могу с ним разговаривать. Ты, как его наложница и мать его ребенка, в ночи, проводимые с ним, будешь воплощать мои идеи. Ты нужна мне, как и я нужна тебе, Артемисия.

— Понимаю, — улыбнулась та.

— А сейчас ступай к Повелителю и сообщи ему радостную весть.

Стамбул. Дом Рейны Дориа.

Тоскливо смотря на свое изысканное платье из дорогой красной парчи, висящее на подлокотнике кресла, Эдже перевела взгляд изумрудно-зеленых глаз к собственному отражению в зеркале.

Она не узнавала саму себя и от этого чувствовала какую-то душевную пустоту. Длинные темно-каштановые волосы, которые она всегда носила распущенными, теперь были заплетены в крепкую косу, спускающуюся по спине. Рейна посоветовала ей это, сказав, что там, куда они отправляются, женственность лишь помеха.

Вместо снятого платья Эдже была облачена в то же облачение, что и на тренировках, состоящее из темных тканевых штанов, заправленных в высокие кожаные сапоги, длинной красной туники и кожаного жилета поверх нее. Дополняли образ руки, налившиеся мускулами от ежедневных изнуряющих тренировок.

Она была наедине с собой в этих мрачных покоях дома Рейны и прощалась

с собой прежней — Султаншей по имени Эдже, дочерью османского султана и его законной жены Сейхан Султан. Из зеркала на нее смотрел совершенно иной человек. Воинственная и мрачная девушка в непривычно мужском одеянии, в глазах которой светится непокорность и воспитанная Рейной жесткость. Непокорность судьбе и толкала ее к изменениям. Изменениям самой себя и своей жизни.

Дверь за спиной девушки распахнулась и, обернувшись, она увидела вошедшую в опочивальню Рейну.

Ее длинные темные волосы, вопреки ее словам к Эдже, были распущены и густой копной спускались по плечам и спине. Одеяние ее тоже было весьма женственным, в отличие от наряда Эдже, который та ей навязала.

Платье из черного материала с рукавами в три четверти имело большой разрез на правом бедре и длиной доходило до щиколоток женщины. Поверх платья был надет кожаный жилет с металлическими вставками на груди и воротнике. Тонкую талию Рейны опоясывал широкий ремень, на котором крепились ножны, держащие в себе два небольших меча, свисающих по обе стороны от ее бедер. На ногах были длинные кожаные сапоги, в один из которых был заправлен небольшой кинжал. В целом — вид устрашающий, но не лишенный агрессивной сексуальности, которая всегда присутствовала во взгляде и одеянии женщины.

Зеленые глаза Рейны пробежались по племяннице и на ее красивом лице промелькнул намек на улыбку.

— Ты готова?

— Да, — выдохнула Эдже, пытаясь скрыть свои сомнения. — Готова.

— Золото и необходимое имущество уже на моем корабле, что ждет в порту. В море стоят другие мои четыре корабля и ожидают нас. Так что… Можем приступить к воплощению моего плана.

— Ты уверена, что стоит делать это? — осторожно спросила Эдже, наблюдая за тем, как Рейна взяла в руки ее платье и направилась к двери. — Они все-таки моя семья и…

В опочивальне раздался гортанный смех и, обернувшись, Рейна насмешливо оглядела девушку, которая насупилась.

— Я — твоя семья! Генуя — твоя дом. Война — твое спасение. Это все, что должно волновать тебя, Эдже.

— Хорошо.

— Идем. Ночь близится. Нам пора.

Покидая роскошный дом, Эдже тоскливо рассматривала его и пыталась запомнить все, что ей здесь нравилось.

Выйдя во двор, погруженный во мрак, Эдже содрогнулась от созерцания рыцарей Рейны, восседающих верхом на конях с факелами в руках.

Деметрий, их командир, держащий по узду черного и крепкого коня Рейны, подвел его к ней и передал уздечку.

— Все готово, сеньора. Прикажете поджечь дом?

Рейна ловко взобралась в седло и, подав руку Эдже, подхватила ее и та неловко уселась в седло позади тети, обхватив ее руками за талию.

Ездить верхом она умела еще очень скверно, а потому Рейна, беспокоящаяся за нее, позволила племяннице ездить вместе с ней.

Взгляд зеленых глаз Рейны на мгновение застыл на доме, темном и покинутом, в окнах которого не горел свет.