Врач космического корабля
Шрифт:
Какое облегчение – беспокоиться о чем-то, связанном со здоровьем пассажиров, а не о корабле.
Он был дипломированным врачом и знал, что справится с любой болезнью. И только в управлении судном чувствовал свою беспомощность.
– Я буду в лазарете, старшина, созвонитесь со мной, как только возникнет необходимость.
Он открыл дверь и едва не сбил с ног рефмеханика Хансена. Тот тоже был измучен до предела и выглядел испуганным.
– Прошу прощения, капитан, – начал он, – я пришел сюда встретиться с вами. Наедине, если возможно.
Дон
– Здесь никого нет. В чем дело?
– Кислород, капитан. Его воспроизводство снова упало. И сейчас люди дышат кислородом, запасенным в атмосфере судна. Я успешно удаляю углекислый газ, так что концентрация не растет, но...
– Как скоро это станет заметно?
– Это заметно уже сейчас. Если вы побежите, то вам придется дышать намного чаще, чем обычно. И вскоре, дня через два или три...
– Ну?
– Люди начнут умирать, сэр.
Глава 10
– Ничего не болит, мистер Приц? – спросил Дон. Он ощупал шею и под мышками сидевшего перед ним мужчины. Лимфатические узлы не были увеличены – о серьезной болезни речь не шла.
– Нет, если бы болело, я сказал бы об этом значительно раньше. – У мистера Прица было худое лицо с орлиным носом. По нему заметно было, что он привык, чтобы его распоряжения выполнялись. – Я потратил на это путешествие уйму денег, но оно оказалось далеко не приятным. Метеориты, кошмарная еда, потеря багажа. Теперь еще это. Если бы вы перед отлетом как следует вычистили корабль, я ничего бы не подхватил.
– Все корабли, чтобы не распространять инфекцию с одной планеты на другую, стерильно чисты. – Температура Прица перевалила за 38, но дыхание и пульс оставались нормальными. – Более вероятно, что вы притащили болезнь с Земли. После инкубационного периода она дала о себе знать.
– Что же это? – спросил пациент.
– Ничего опасного, можете не сомневаться. Довольно долго она не проявляется ничем, кроме высокой температуры. Я, пожалуй, попрошу вас остаться на несколько дней в лазарете, в основном для того, чтобы защитить других пассажиров. Я выпишу вам лекарство с противомикробным действием. И жаропонижающее, чтобы сбить температуру. Вам не о чем беспокоиться.
Телефон зазвонил в тот момент, когда Дон делал подкожную инъекцию. Спеша ответить, Дон едва не выронил шприц.
– Капитан слушает.
– Получилось, – сказал Курикка. Его обычная сдержанность рухнула под напором внезапной перемены в ситуации. – Марс сообщил, что теперь мы летим прямо на них или, по крайней мере, так близко, что наш курс можно исправить минимальной коррекцией. Так как у нас мало реактивной массы, то нас примут не на обычной орбите, а на орбите захвата.
– В чем разница?
– Обычно мы подлетаем к орбите Фобоса и начинаем торможение – пока не выйдем на подходящую орбиту. Но для этого у нас не осталось реактивной
– Очень хорошие новости, старшина. Передайте мою благодарность всем, кто помогал проделать эту успешную работу.
– Теперь все пойдет прекрасно.
Дон повесил трубку и задумался. Все было далеко не прекрасно. Что хорошего в том, что они доберутся до орбиты Марса, если к тому времени все умрут от удушья?
Дон закончил инъекцию и поднялся по ступенькам на палубу C, где размещался пульт кондиционирования воздуха. Эта палуба предназначалась для размещения служебных помещений и хранилищ, и шаги звучали в ней сейчас словно в гробнице. Он проходил мимо пустых хранилищ, с которых были сняты даже двери, а с палубы было отвинчено все оборудование. Хансен ждал его.
– Вот таблицы, сэр. Можете посмотреть сами.
Дон посмотрел на ряды и столбики цифр, расплывающиеся у него перед глазами от переутомления, и протянул таблицы обратно.
– Для экономии времени я не стану сам разбираться в них. Вы специалист, и я обращусь к вам за разъяснениями. Что, по существу, явилось причиной такого падения концентрации кислорода?
Хансен указал рукой на освещенную, кажущуюся почти прозрачной, жидкость.
– То, что видно в иллюминатор, и есть фитопланктон. Плавающие в воде одноклеточные водоросли. Улавливая углекислый газ, они превращают его в кислород. Скажем, мы потеряли слишком много водорослей во время аварии. И еще больше умерло или мутировало во время бури. Их осталось недостаточно для воспроизводства необходимого нам кислорода.
– А нет возможности вырастить их?
Хансен отрицательно покачал головой.
– Я сделал все, что мог. Удалил мутировавшие клетки и поддерживал деление и рост остальных. Но это требует слишком много времени. У нас достаточно питательных средств для подкормки, но скорость деления клеток невозможно увеличить.
– Это я могу понять, – Дон обвел взглядом размещенное здесь оборудование.
– Большая часть оборудования предназначена для обработки воды: производство анализов, тестов, автоматическая система контроля и тому подобное, – пояснил Хансен. – Здесь, наверху, установка для первичной обработки воздуха. Фильтры и восстановитель углекислого газа.
– Он не может помочь нам?
– Может, но этого недостаточно. Сейчас его действие постепенно сходит на нет. Он хорошо разлагает углекислый газ на кислород и углерод, но сконструирован для неспешной работы в составе большой системы. Например, когда необходимо убрать кратковременный излишек окиси углерода.
Дон попытался взбодрить свой усталый мозг.
– У нас есть еще запас кислорода. Он не поможет?
– Нет, сэр. Всего запаса кислорода хватит не больше, чем на двенадцать часов.