Врачеватель. Олигархическая сказка
Шрифт:
– Ладно. Пока Женя не придет, ко мне никого.
– А к тебе и так никого. Всех как ветром сдуло.
– Так это же замечательно.
– Что замечательно? – Нина Сергеевна встала из-за стола и подошла к Пал Палычу. – Ты со Скрипченко встречался?
– С полчаса как расстались.
– И что?
– Ничего. Мило побеседовали. Причем, встреча прошла настолько в дружеской и благоприятной обстановке, что в данную минуту меня, думаю, уже «заказывают», как рыбу, запеченную в фольге. Да только болт им трехметровый! Не успеют, пидары! Для этого нужно время, а
Он достал из кармана свой мобильный телефон.
– «Simens» фирма солидная. Она не вставляет в корпуса игрушечные фотоаппараты. Зато в них есть диктофоны с прекрасным разрешением.
Нина Сергеевна подошла к столу и, когда Пал Палыч закрывал за собою дверь в свой кабинет, неожиданно схватив увесистую пепельницу, с размаху зашвырнула ее прямо в него. Вовремя закрытая дверь спасла Пал Палыча от этого снаряда, вдребезги разлетевшегося в разные стороны. В ту же секунду в приемную влетела охрана.
– Нина Сергеевна!..
– Ребята, всё тип-топ. Не мешайте работать. Ну что, не видите, разбила любимую рабочую пепельницу.
Охрана вышла. Она уселась в кресло и, положив ноги по-ковбойски на стол, закурила сигарету.
Дверь кабинета осторожно открылась, и в проеме нарисовалась половина лица олигарха.
– Мать, ты чего, дура, что ли? Так же и прибить недолго.
– Вот и я об этом думаю. И знаешь, что я решила, Пашенька? Я тебя первая пристрелю. Чтобы не мучился. И других не мучил. Кстати, у меня есть официальное разрешение на ношение оружие. Ты знал об этом?
– Нет, не знал.
– Теперь будешь знать. Закрой дверь, придурок. Видеть тебя не могу.
Дверь за Пал Палычем тихо захлопнулась.
Снова задул сильный северо-западный ветер. Женя стояла в Брюсовом переулке у входа в церковь, ежась от холода, когда у самого уха услышала тихий, проникновенный голос:
– Это вы меня ждете, милое дитя.
Вздрогнув от неожиданности, Женя повернулась и увидела перед собой старушку, в одной руке державшую зонтик, а в другой – тонкий полиэтиленовый пакет.
– Здравствуйте! Да, наверное, вас.
– Вот, возьмите, пожалуйста. Это для него.
Женя взяла пакет и обеими руками прижала его к груди, словно хотела укрыть от холодного ветра, боясь, что он может замерзнуть.
Старушка смотрела на Женю и улыбалась.
– А вы его любите, милое дитя. Это не только страсть. Это гораздо больше. Даже странно для такой молодой девушки. Но вы должны знать, что будет непросто. У него удивительная судьба. Он избранный, а это ноша непомерно тяжела. Вы готовы быть рядом с ним в трудную минуту?
– Не знаю. Я об этом еще не думала, Анастасия Николаевна.
– А откуда вы знаете, как меня зовут?
– Не знаю. Просто я почему-то была уверена, что вас зовут Анастасия Николаевна.
– Вы не ошиблись. Наверное, это не случайно. Н у, бегите. Он вас ждет.
Поблагодарив и попрощавшись, Женя села в машину, которая незамедлительно тронулась с места и через секунду скрылась за поворотом.
– Храни вас Господь! –
Достав из компьютера дискету, Пал Палыч вложил ее вместе с кассетой в желтый конверт из плотной бумаги. Затем взял мобильный телефон и набрал номер.
– Андрюша, здравствуй! Да я здоров, как бык… Прости, старина, очень мало времени. Я никогда у тебя ничего не просил, но сейчас обращаюсь с просьбой именно к тебе. Скажи, ты сможешь завтра устроить мне встречу с хозяином? Минут десять, не больше… Да, я знаю, но он улетает во второй половине дня. Дело важное и отлагательств не терпит. Зная меня, ты должен понять, что слишком веская причина заставила меня попросить тебя об этом… Спасибо тебе, Андрюша. Очень прошу, постарайся. И вот еще. Если завтра этого не произойдет, а со мной уже что-нибудь случится, поклянись мне, что отдашь ему лично в руки тот пакет, который передаст тебе Нина Сергеевна. Ты ее хорошо знаешь. Спасибо за дружбу. Жду звонка.
Стрелки часов показывали десять минут седьмого, когда на столе Пал Палыча загорелась лампочка.
– Паша, Женечка приехала!
– Наконец-то! Давайте ко мне.
В кабинет вошла Нина Сергеевна с полиэтиленовым пакетом и положила его на стол.
– А Женя где?
– Видно, ты ее совсем заморозил. Вся в соплях и температурит. Я ее отправила домой на машине.
– Если первая ее увидишь, передай от меня огромную благодарность.
Она утвердительно кивнула головой.
– Нинуля, родная моя, ты только спокойнее, прошу тебя. Жизнь есть жизнь. Все мы под Богом ходим. Если со мной что-нибудь произойдет, ты обязательно передашь этот пакет Андрею Алексеевичу Куранову. Прости меня, но больше никому я доверить это не могу. Хорошо?
Нина Сергеевна снова согласно кивнула головой, взяв пакет из рук Пал Палыча.
– Спрячь его, Нинуля, ладно? А я сейчас немного один посижу. Не сердись.
– Я не сержусь на тебя, Паша.
– Ты бы ехала домой. Поезжай, Нин, отдохни.
– Вот когда ты поедешь, тогда и я поеду. Не сердись.
Держа в руках желтый пакет из плотной бумаги, она вышла из кабинета, оставив Пал Палыча наедине с другим пакетом. Тем, который через Женю ему передала старушка.
Когда Пал Палыч, взяв его, наклонил к себе, чтобы осторожно достать содержимое, из пакета на стол выпал среднего размера деревянный крестик на обычной веревочке. Если веревочка была самой что ни наесть обыкновенной, то о крестике этого сказать было никак не возможно. С тонкой резьбой и с очень необычным, причудливым орнаментом, он был вырезан из темно-красного эвкалипта. Даже если учесть, что дерево прекрасно сохранилось, – сомнений не было: сей раритет создал человек, входивший некогда в «когорту» первых христиан, проживавших где-нибудь в Ливане или Палестине не менее полутора тысяч лет назад.