Время драконов
Шрифт:
— Всё в порядке?
Маг едва заметно нахмурился, ответил сдержанно:
— Почти. Подробности позже, — и тут же кивнул в сторону толпы на гумне: — Что происходит?
Вихрь охотно доложил обстановку:
— Ваш вой с копьём пустого поймал. И шлёпнул. Это оказался Зырянов брат.
— А что за женщина лежит рядом с ним?
— Немила, жена его. Они вместе нынче поутру на ярмарку уходили. Мужики как пошли с вашим воем пустого искать, у Яснодарского тракта на неё и наткнулись. Всю израненную подобрали. Сюда принесли — бабы говорят, ещё дышала.
— Умерла, значит, уже
— Ага. А ваш этот, с копьём, назад в село не пошёл, сразу помчался через лес по следу, будто гончий. Он Матея уж мертвым принёс. Народ теперь бухтит, что, может статься, эльф нашего Сапожника ни за что порешил, Немила-то ведь не сказала, кто её… А по мне, так никакой ошибки тут нету. Зыряновы почему пустому ворота отперли да в дом пустили? Думали, Матей забыл чего, воротился с пути. Но с другой стороны — и муторно как-то. Где б Матею пустое поветрие цапануть? Он мужик был тихий, домоседливый, не какой-нибудь проходимец. Ну как и впрямь эльф дал маху?
— А матушка твоя, значит, проходимка? — фыркнула Тис. Вихрь уже собирался возмутиться, но дроу примирительно подняла руку. — Вот именно, она тоже была хорошим человеком, но подхватила заразу.
— Это да, — нехотя согласился Вихрь, — но всё равно вой ваш мог и живьём Сапожника приволочь, чтоб преподобный его проверил, и наши все убедились.
— Делать Утариону больше нечего, подвергать себя и всю деревню такой опасности, — покачал головой Кайрин. Утариону он доверял: не стал бы этот эльф убивать человека просто так. Вихрь однако имел свои резоны.
— Тут ведь какое дело: ну, я знаю, что эльфы злу не служат, мамка тоже знает… знала. А этим, — Вихрь коротко кивнул на односельчан, — преподобные каждую службу талдычат, что эльфы — отступники, и верить им нельзя.
— Чего тогда твои родичи трусят подойти и обмыть да похоронить своего убитого, как положено? — зло сказала Яси. — Эльф всё за них сделал.
— Дык это, — смущённо пожал плечами Вихрь. — А вдруг Матей таки пустой? Заразы боятся.
Между тем жрец закончил гундосить молитву, сложил руки в знак огня и натужно запыхтел, силясь породить хоть пару искр. Олеш едва заметно прикоснулся к нему, словно поправляя на наставнике облачение, и в тот же миг пламя бодро лизнуло фитиль восковой свечи. От неё Олеш запалил солому. Сперва от костра повалил едкий чёрный дым, затем в небеса с гулом взметнулось яркое пламя.
Костёр прогорел только к сумеркам. Селяне по-прежнему стояли на краю гумна, сжавшись в молчаливое стадо. Зато преподобный, вполне оправившийся от испуга, зажёг факел и посветил им Олешу, пока тот сгребал пепел в большую корзину. После паренёк понёс собранное к берегу реки, и селяне, вяло переговариваясь между собой, потащились следом. На пепелище остался один лишь Утарион. Некоторое время он стоял на месте костра, всматриваясь под ноги, затем подхватил с земли что-то, спрятал в кошель и лишь после направился к своим спутникам.
— А куда все пошли? — спросила Яси у Вихря.
— Пепел в реку опускать, — нехотя ответил тот. — Пустых в чистой земле не хоронят.
— Полагаю, нам при этом присутствовать необязательно, — сказал Кайрин. —
— Вставайте на ночь у меня, если вам такое не зазорно, — предложил Вихрь. — У нас тут чужих в гражду звать не принято, но гостинка уж больно далёко, в Больших Березняках. Не дойдёте по темноте.
— Нам не зазорно, — ответил Кайрин, переглянувшись с остальными, — а тебе как? Я ведь не смог твою… — он запнулся и не договорил, в горле неожиданно пересохло. «Как меня, оказывается, мучает чувство вины», — хмыкнул он про себя.
— Ты очень старался. И даже мстить пошёл, — важно нахмурился Вихрь. А про себя добавил, что узнай о беде Одарки кто из людей, дело кончилось бы доносом преподобному, а потом ровно тем же — сожжением. Только не случайным, в попытке вылечить, а преднамеренным, у столба. Заодно и им с Олешем не поздоровилось бы за то, что смолчали, скрыли болезнь.
Утарион посмотрел на друзей с удивлением. Он не понимал, о чём речь, что такое Кайрин не смог сделать, хотя очень старался. Однако допытываться не стал, справедливо подумав, что время для вопросов и ответов ещё придёт.
— Мы будем тебе очень признательны за постой, — улыбнулась Тис Вихрю.
— Олеша только предупрежу, — сказал тот и сразу же громко свистнул вслед уходящей процессии. Олеш обернулся и кивнул ему в ответ. — Ну, порядок. Ступайте за мной.
Дом, в котором жила Одарка с сыновьями, стоял у самого поля, на дальнем конце села. Хоть Одаркино подворье не отличалось большим размером, выглядело оно, как маленькая крепость — гражда, строение, обычное для Курушанских гор. И как каждое настоящее курушанское жилище, оно начиналось с массивных глухих ворот, ведущих во внутренний двор, образованный избой и вереницей хозяйственных построек.
Внутри избы оказалось тесно, но чистенько и вовсе не так бедно, как можно было предположить, глядя на неё снаружи. В сенях висел глиняный умывальник с чистым рушничком, в жилой части половицы были выскоблены добела и застелены полосатыми ковриками. Большую печь, занимавшую собой почти треть комнаты, украшали расписные изразцы.
Впустив в дом гостей, Вихрь принялся бойко хлопотать по хозяйству: засветил от лампады пару свечей, растопил печь, поднял из погреба корзинку с куриными яйцами, кусок окорока и миску кислой капусты, приволок воды…
Обычно во время стоянок устройством быта маленького отряда заведовал Утарион. Однако в этот вечер он, едва оказавшись в избе, сел на лавку возле двери, прикрыл глаза и замер, словно тень. «Устал, наверное, — сочувственно подумала Яси. — А всё ж не дело, что Вихорко один хозяйствует». И тут же предложила:
— Тебе помочь?
Парень охотно сунул ей в руки сковороду:
— На, жарь яишню на всю ватагу. Или эльфам такого есть не полагается?
— Полагается, если положат, — хохотнул Кайрин. На это Тис, присевшая на лавку рядом с Утарионом, закатила глаза. Она заметила, как перехватило горло у Кайрина, когда тот говорил о своём провале с лечением Одарки. И вот, не прошло и нескольких минут — уже шутит да улыбается. Либо отходчивый, либо таким образом пытается поднять всем настроение.