Время инверсий
Шрифт:
– Спасибо, – ухмыльнулся Завулон.
Совиная Голова повернулся к Юрию:
– Тебе тоже?
– Не откажусь, – пожал плечами тот.
– Значит, и тебе пришлю.
Шведа никто, естественно, ни о чем не спросил и ничего ему не пообещал. Но все же Инквизитор обратился и к нему, правда, совсем по другому поводу:
– Теперь ты. Расследование считай законченным, если Светлые будут чего-нибудь требовать, отсылай сразу ко мне. Занимайся офисом и набором персонала. Сроку тебе месяц. После этого будет проверка, или из Праги, или из Берна, пока не знаю. Куратором по Киеву остается Озхар, заместителем – его девица, они со дня на день вернутся
– Вполне, – с нескрываемым облегчением заверил Швед.
Расследование давно уже сидело ему поперек печенок, а уж с бюрократией обыкновенной он как-нибудь справится, благо есть незаменимый и вездесущий Ефим.
– Честь имею, – проворчал Совиная Голова и встал.
С Завулоном и Юрием он попрощался за руку.
У дожидающейся машины Юрий почему-то велел Шведу садиться вперед, рядом с водителем, хотя утром впереди ехал Завулон. Когда отъехали, кто-то слегка постучал по креслу Шведа – пришлось, насколько это возможно, обернуться и глянуть назад, меж кресел.
– Что скажешь, Темный? – спросил Завулон без особого энтузиазма.
– По поводу чего? – осторожно уточнил Швед.
– По поводу коллегии.
Швед с легким недоумением поджал губы и честно ответил:
– Я вообще не понял – зачем ее собирали? Поговорили ни о чем, повздыхали и разошлись. И без азарта все, вяло как-то.
– Зачем собирали – как раз понятно, – хмыкнул Юрий снисходительно. – Объяснить?
– Неплохо бы!
– Служебная записка Светлых – ерунда, просто удобный повод. Они и не собирались тебя прищучить, их цель совсем иная. Светлым нужно формально подтвержденное разрешение на использование новых заклинаний, тех, которым в Москве обучили тебя. То, что Завулон тебя по подобному пустяку не отдаст и прикроет, просчитывается с полпинка. А раз прикроет, значит, интересные им заклинания потеряют статус запретных, и под этим соусом Светлые тоже смогут безбоязненно пускать в ход «йокодзуну» и остальное, потому что по чужакам они работали, работают и будут работать, невзирая ни на какие инквизиторские запреты. Как и мы, впрочем. Но теперь у них развязаны руки для защиты. Понятно, стратег ты наш?
– Понятно, – кивнул Швед уныло.
Вроде бы просто, мог бы и сам догадаться. Ан нет, не догадался.
– А раз понятно, – неожиданно сменил тему Юрий, – тогда до встречи, Темный! Барахтайся теперь сам, мы поехали.
– Погодите, – запротестовал Швед. – А как же чужаки? Вы же сами говорили, на дебаркадере безопаснее, все прикрыто, а в городе наоборот? Как Димки Рублева дочка, в конце концов?
– Дочкой мы сейчас и займемся. А что до чужаков, так не боись: были чужаки, да все кончились. Лет на тридцать. Цикл завершился еще вчера вечером, когда вы последних двух чужаков утоптали. Ключик их волшебный уснул, ни им в наш мир теперь ходу нет, ни нам к ним. До следующего цикла – точно. Надеюсь, к тому времени ты немного повзрослеешь. А вчера мы вас просто немного попугали, чтобы перед коллегией не разбредались и не дебоширили.
«Брабус» стремительно вильнул из крайнего левого ряда в крайний правый и прижался к обочине.
– Бывай, Темный, – попрощался Юрий. – Своим звякни, скажи – дебаркадерный арест снимается, могут гулять.
Завулон просто сделал ручкой.
В легком ступоре Швед вышел из машины – она тотчас низко рыкнула и умчалась – и остался у низкой металлической оградки, отделяющей тротуар от мостовой. Вокруг шумел дневной Крещатик.
– Н-да, – проворчал Швед, помалу приходя в себя. – Какие мы все… внезапные…
Он
К дебаркадеру Швед подъехал часа через два. На беспроблемно отловленном у Бессарабки таксисте. Настроение у него было двойственное. С одной стороны – расследование закончено, чужаки, если верить Завулону с Юрием, надолго убрались в свой фиолетовый мир, стало быть, глобальная головная боль прошла, остается только локальная – рутинная работа по подъему офиса, а потом по восстановлению патрулирования, работы с вольными Темными и прочие дозорные радости и горести, основательно уже подзабытые. И не только Шведом. С другой стороны – вчерашняя стычка с чужаками, до странности быстрая и легкая, словно это и не стычка была, а умело разыгранный спектакль, где только Шведу и его команде забыли сообщить, что это всего лишь спектакль, а не жизнь. Потом ночной разговор с Завулоном – вроде бы серьезный, но после сегодняшней бутафорской коллегии уже тоже кажущийся спектаклем. В общем, в голове у Шведа царила полнейшая каша, и он понятия не имел, что еще принесет ему день сегодняшний, не говоря уж о последующих.
Наверху, за столом с видом на Гидропарк, обнаружился только Симонов в компании Андреича. Симонов был торжественный, в смысле пьяный, Андреич – не особенно, хотя по лицу было видно, что тоже пил. Впрочем, Шведов не собирался устраивать ему нагоняй за возлияние в рабочее время: было заметно, что стол периодически убирают, по крайней мере грязной посуды на виду не было, а у Андреича даже язык не заплетался. Если блюдет порядок и самочувствие – за что ругать?
– О! Шеф! Как живой! – обрадовался Симонов. – Садись, а то Андреич пьет через пять раз на десятый, я его уже замаялся убалтывать.
– А где все? – спросил Швед, оглядываясь. – Андреич, пожевать есть чего? Я в кабаке пока креветок на закусь дождался, осознал, что горячее буду до завтра ждать, даже заказывать не стал.
– Могу шашлычок сообразить мигом! – засуетился Андреич. – Минут пятнадцать!
– Давай! – кивнул Швед.
– Игорь, тебе делать? – справился Андреич уже с трапа.
– Делай. Да и вообще сооруди сразу шампуров пять, чтоб потом не бегать туда-сюда.
Симонов поднял нетвердый взгляд на Шведа и пояснил:
– Аркадий Семенович обещал подъехать, возможно, даже не один.
– Да пусть, я разве против, – отмахнулся Швед. – Где все-то?
– Рублева забрал какой-то хмырь, по-моему, москвич. Но наш хмырь, Темный. И, по-моему, они поехали к Рублеву на дачу. Ефим с Ритой сначала долго шушукались внизу, а потом куда-то наладились, мне не сказали куда, а я за ними не бегал, оно мне надо? Витя домой срулил, сказал – дела мирские. Слушай, Швед, давай сегодня никуда больше не пойдем, а? Тут у тебя так классно, я в восторге просто!
– Никуда больше? – удивился Швед. – Ты ж и так никуда не ходил вроде. Или ходил?
– Не, тут сидел. Я в том смысле, что ты больше никуда не ходи. Посидим, выпьем, поговорим… Расскажешь, кстати, как там коллегия. Интересно же!
Швед непроизвольно поежился.
– Мне, честно говоря, и рассказывать-то неловко. Боюсь, не поверишь!
Симонов легкомысленно отмахнулся:
– После вчерашнего я уже всему поверю. Давай по одной под огурчики, и рассказывай!
Выпили под огурчики. Похрустели.