Время наточить ножи, Кенджи-сан! 6
Шрифт:
«Странный малый», — подумал я. Но хоть поговорить есть с кем.
Я кивнул, чувствуя, что этот парень не так прост, как кажется. Его слова о саде, его шрамы, его молчаливость — всё это было как пазл, который я хотел собрать. Но я не успел спросить больше: за спиной послышались шаги медсестры, её голос был строгим.
— Господин Мураками! — сказала она. — Вам нельзя вставать! Назад в палату, немедленно!
Я обернулся, готовый возразить, но Юто уже отвернулся к окну, его фигура снова стала одинокой.
— Хочешь фрукты? — предложил я.
Он повернулся, его тёмные
— Неплохой набор, — сказал он, его голос был мягким, но с глубиной, как у человека, привыкшего взвешивать слова. — Манго, киви, яблоко… знаешь, во всём должен быть баланс. Как в саду — цветы, тени, вода. Один элемент без другого — просто шум.
Я прищурился, чувствуя, как его слова цепляют что-то внутри. Баланс. Это было то, чего мне не хватало — в бизнесе, в жизни, в этой больничной койке. Я шагнул ближе, протягивая фрукты.
— Угощайся, — сказал я, стараясь звучать небрежно. — Не буду же я один их есть.
Юто кивнул, его пальцы, покрытые тонкими шрамами, осторожно взяли фрукты. Он поднёс манго к носу, вдохнул глубоко, но не так, как обычный человек — его глаза закрылись, будто он слушал музыку, которую я не слышал. То же самое с киви и яблоком: он нюхал их, поворачивая в руках, его лицо стало сосредоточенным, почти медитативным. Я смотрел, заворожённый, не понимая, что происходит. Затем он достал из кармана халата маленький складной нож, лезвие которого блеснуло под светом ламп. Мои инстинкты напряглись — хирург и боец во мне всегда ждали угрозы, — но Юто двигался с такой уверенностью, что я замер.
Он начал резать фрукты, его движения были точными, как у мастера. Манго он нарезал тонкими ломтиками, киви — чуть толще, а яблоко — кубиками разной величины. Я заметил, что он не просто режет: каждый кусочек был продуман, как будто он видел формулу, недоступную мне. Затем он соединил их в своей ладони — ломтик манго, кусочек киви, кубик яблока — и протянул мне, его улыбка была лёгкой, но с намёком на вызов.
— Попробуй, — сказал он. — И скажи, что чувствуешь.
Я взял комбинацию, глядя на него скептически. Это были просто фрукты, ничего особенного. Но когда я положил их в рот, мир вокруг исчез. Вкус взорвался, как фейерверк, но не хаотичный, а гармоничный, идеально сбалансированный. Сладость манго, мягкая и приторная, смешалась с терпкой свежестью киви, а кисловатая хрусткость яблока связала их, как нота в симфонии. Это было не просто вкусно — это было откровением, как будто я впервые пробовал еду. Я моргнул, глядя на Юто, мой голос был полон удивления.
— Чёрт, что это? — спросил я, всё ещё ощущая послевкусие, которое танцевало на языке. — Это… не сравнить ни с чем.
Юто улыбнулся шире, его глаза сверкнули, как у человека, знающего секрет, который никто не может украсть.
— Я же говорю, — сказал он, откидываясь к окну. — Главное — баланс. Мы едим фрукты просто, без баланса, поэтому не раскрываем глубинного его вкуса.
Я
— Давай, покажи ещё раз, — сказал я, чувствуя, как любопытство перевешивает усталость.
Юто повторил процесс: вдохнул аромат каждого фрукта, нарезал их с той же хирургической точностью, соединил в новой комбинации — чуть больше киви, чуть меньше манго. Он протянул мне, и я попробовал снова. Вкус был другим, но таким же невероятным: теперь киви доминировал, освежая, но манго добавляло тёплую сладость, а яблоко давало хруст, который завершал аккорд. Я покачал головой, не веря своим ощущениям.
— Как ты это делаешь? — спросил я, мой голос был серьёзнее. — Это же обычные фрукты!.. Но… это не просто фрукты. Это… магия какая-то.
Юто рассмеялся, но его смех был тихим, почти грустным. Он сложил нож и спрятал его в карман, глядя на сад, где тени деревьев качались на ветру.
— Не магия, — сказал он. — Я чувствую баланс вкуса. Яблоко — кисловатое, плотное, хрустящее. Оно как основа, держит всё вместе. Манго — приторно сладкое, мягкое, волокнистое, оно обволакивает, но может заглушить. Киви — свежее, с лёгкой кислинкой, оно будит язык. Если найти правильную пропорцию, толщину, порядок — они уравновешивают друг друга. Один усиливает другой, и ты получаешь… — он замолчал, подбирая слово, — гармонию.
— Где ты этому научился? — спросил я, стараясь звучать небрежно, но мой голос выдал интерес. — Это не больничное хобби.
Юто напрягся, его глаза на миг потемнели, и он отвернулся к саду.
— Долгая история, — сказал он, его голос стал тише. — Скажем, я работал с людьми, которые любили специи. Но не все специи… чистые.
Я открыл рот, чтобы спросить больше, но шаги медсестры раздались за спиной, её голос был строгим.
— Господин Мураками! — рявкнула она. — В палату, немедленно! И вы, Хаяси, тоже!
Юто кивнул, но не двинулся, его взгляд остался на саду. Я почувствовал, что этот разговор — только начало, и что Юто Хаяси, с его ножом и балансом вкусов, был ключом к чему-то большему. Но его слова о «нечистых специях» звенели в голове, как предупреждение.
— Юто, — сказал я, мой голос был спокойным, но с лёгким напором, — ты чувствуешь баланс не только во фруктах, верно? Это… шире?
Юто замер, его взгляд, до этого мягкий, потемнел. Он отвернулся к саду, его пальцы сжали подоконник, и я увидел, как его плечи опустились, будто на них легла невидимая тяжесть. Секунду он молчал, и я почувствовал, как воздух между нами стал гуще. Затем он заговорил, его голос был тихим, пропитанным такой грустью, что я ощутил холод в груди.
— Да, — сказал он, его глаза следили за ветвями сакуры, качавшимися на ветру. — Я чувствую баланс во всём. В людях, в их словах, в мире. Но… его так мало. Всё вокруг — диссонанс. Жадность, ложь, страх… они как специи, которые никто не умеет смешать. Мир хочет горечи, а я… я пытаюсь найти гармонию, но она ускользает.
— Ты прав, — сказал я. — Баланса мало. Но ты его создаёшь. Это… редкость.
Юто посмотрел на меня, его глаза на миг осветились, но затем он покачал головой, его улыбка была горькой.