Время от времени
Шрифт:
– Ты довольно рослая, – сказал Джек, – но выглядишь совсем юной. Ты хотя бы близко подошла к брачному возрасту?
– Мне двенадцать, сэр, уже почти как девять месяцев. Есть свидетельство повивальной бабки, поелику роды мои были трудными.
– А эти двое – твои настоящие родители?
– Истинно.
Теперь, когда пирату удалось разговорить несчастную, слова так и полились из нее. Она рассказала, что отец ее – ничтожный пропойца, забивший ее старшую сестру до смерти и представивший все так, будто это был несчастный
– Дважды он едва не убил и меня, – добавила девочка, – но это было уже давно. Сейчас я набираюсь сил, прежде чем снова попытаться убежать – больше всего меня бьют за это.
– И все же ты продолжаешь пытаться.
– Да, сэр.
– Какой напиток предпочитает твой отец? – осведомился Джек, и Джоанна странно на него посмотрела:
– «Убийца дьявола».
– Ей-ей, это подходит! – заключил Хоули. «Убийцей дьявола» назывался ром, сдобренный порохом; любимое пойло пирата по прозвищу Черная Борода. – Значит, твой отец регулярно пьет и избивает тебя?
– Довольно регулярно.
– А как же соседи? Неужели поблизости никто не может прийти на помощь?
– Мы живем в гуще леса, где никто не слышит криков. Днем он связывает меня канатом… это ведь очень удобно, потому что он может им же меня и побить, коли я буду слишком медлительна в трудах. Угрожает покалечить мне ноги, ежели я опять удеру, и уже покалечил бы, кабы не рассчитывал выручить за меня пристойную цену. Вестимо, я страшусь всечасно, думая, что он может пожелать моей кончины настолько, что решит снизить мою цену.
– Встречал я лесных детей и прежде, – заметил моряк. – Как ты выучилась столь изысканной манере речи?
– Родители не всегда такими были. Прежде чем попасть в тиски нужды и пьянства, они были приличными людьми. Мать получила образование в Лондоне и выучила мою сестру Лисбет и меня читать и писать. Она учила по большей части сестру, но Лисбет многому учила меня. Она же и начала первая убегать.
– А что папаша шептал тебе только что?
Девочка нервно огляделась.
– Всё в порядке, – успокоил ее Джек. – Мне ты можешь сказать.
– Сказал, что ежели вы меня отвергнете, он погубит меня для всех мужчин.
Подняв фонарь повыше, капитан увидел кровоподтеки, испещрившие руки и ноги Джоанны. На горле у нее виднелись следы удушения, а скулы покрывали разноцветные синяки на разных стадиях заживления. Правый глаз девочки наполовину заплыл от чудовищного ушиба, а губа распухла от недавней пощечины или удара кулаком. Подсохший ручеек крови спускался от уголка ее рта к подбородку, где расплылся пятном. Снова оглядевшись по сторонам, она зашептала:
– Хоть он и запросил с вас двенадцать, его потешит и половина того. Буде вы заинтересованы выгадать на мне, то бишь.
– Ты привлекательна. Приличный человек не станет фордыбачиться из-за цены, – заверил ее пират.
– А вы приличный человек, сэр?
– Мне
– Я бы хотела когда-нибудь завести детей.
Джек кивнул, сочтя эти слова девочки за признак страха, что отец прибьет ее, если он, Хоули, ее отвергнет.
– В конце концов он меня убьет, – проронила Джоанна; тело ее затряслось, и капитан сообразил, что она плачет. – Умоляю, сэр, я могу разделывать вашу добычу и солить мясо!.. Я пригожусь в лесу… Я знаю кое-какие целебные травы и ловко отыскиваю клубни… Коли вы меня спасете, я уж не дам вам повода в том раскаяться!
Может, дело было в синяках и ушибах, может, в несправедливости всего происходящего, а может, это дрянной, но ядреный обеденный виски гудел в мозгах моряка, но Джек сам напросился выслушать ее горестную повесть, и теперь услышать еще хоть слово было свыше его сил. Он взял Джоанну за руку, и они вместе прошли через двор к передней двери дома Джорджа, а когда открыли ее, Хоули изумил самого себя, провозгласив, что женится на Джоанне Брэдфорд сегодня же вечером. Открыв свой ранец, он уплатил Ричарду и Пейшенс Брэдфорд двенадцать фунтов стерлингов за руку их дочери.
Единственным законным требованием для женитьбы в 1710 году было заполнение брачного контракта, именовавшегося «матримониальным», и обмен клятвами. Всю процедуру можно было завершить за считаные минуты, и свидетели для этого не требовались. По сей причине большинство юных влюбленных могли пожениться втайне. Но у Джека и Джоанны был целый ряд свидетелей. Джордж подготовил контракт, жених и невеста обменялись положенными словами, все выпили, а потом Джоанна пошла вместе с Мэри уложить маленького Стефана в кровать.
Хоули подумывал, не прикончить ли ему родителей Джоанны на месте, но из почтения к своей молодой жене он только выдворил их из дома, велев уходить и никогда не возвращаться. Покончив с этим трудным делом, Джек сел и прикинул размер платы Стаутам за то, что они предоставят Джоанне кров и стол и помогут ей стать достойной «компаньоншей», то есть женщиной, умеющей заниматься домашним хозяйством и учить детей.
– Она может спать в гостевой комнате, когда у нас не будет посетителей, – сказал Джордж.
Уплатив ему вперед за два месяца, пират сообщил:
– Отец утверждает, что в голове у нее не все ладно, но, по-моему, умалишенный как раз он. Однако если она окажется для вас в тягость, по возвращении я устрою все как-нибудь иначе.
Они обменялись рукопожатием, дабы скрепить договор, и Джек уделил немного времени, растолковывая это соглашение Джоанне. Потом он поцеловал ее в лоб, взял в лодку одеяло и бутылку рома, забрался в нее и переночевал там, а наутро проснулся, едва рассвело, оседлал одну из лошадей Джорджа и отправился к броду в надежде увидеть (но вовсе не намереваясь обрюхатить) свою подружку Эбби Уинтер.