Время умирать. Рязань, год 1237
Шрифт:
Ожидающий сотник городовой стражи посторонился, давая пройти дальше по проходу. Сказал:
– На правой стене факел. Засвети от моего, боярин.
Ратислав вышел из пятна света, пошарил по стене, нащупал древко факела, протянул сотнику. Дерюга, пропитанная смолой, занялась быстро.
– Иди вперед, боярин, пока не упрешься в дверцу. Там жди меня. Надо воям спускающимся место дать. Иди, тут недалече.
Ратислав зашагал вперед. Лаз оказался невысок – голову приходилось пригибать, – но довольно широк, двое воинов в полной сброе пусть и с некоторым трудом, но могли в нем разминуться. Потолок через каждую
Через два десятка саженей Ратьша уперся в дверцу, так же, как и крышка потайного хода, набранную из толстых дубовых плах. Запирал ее мощный железный засов. Ратислав остановился и стал поджидать остальных.
Первым до него добрался Первуша. Семен малость поотстал, но вскоре и он оказался рядом. Новоявленный Ратьшин меченоша легонько поеживался и поводил шеей. Глаза его тревожно поблескивали в свете пламени факела. Видно было, что Семену малость не по себе в подземелье. Или боится предстоящей схватки? Еще этого не хватало! Но ладно, посмотрим.
Следующим прибыл княжич. Этот возбужден и даже весел. С любопытством оглядывается по сторонам. Сразу за ним – оба его меченоши. Первым Воеслав, тоже с горящими в предвкушении предстоящего глазами. Вторым… Как же все-таки звать второго меченошу княжича? Нет, не вспомнить. Надо будет переспросить. Второй меченоша большой радости не выказывал. Но сосредоточен, брови нахмурены, губы сжаты в тонкую нить. Может, и будет толк от отрока?
Потайной ход наполнялся воинами. Скоро стало совсем тесно и душно. К Ратиславу протиснулся сотник стражи. Сказал глухо:
– Все спустились. Можно вылезать наружу.
– Давай, – кивнул Ратьша.
Сотник пролез к дверце, с видимым трудом отодвинул засов, толкнул ее плечом. Дверь не поддалась.
– Примерзла, зараза, – пропыхтел он и толкнул дверь еще раз, сильнее. Та даже не дрогнула.
– А ну дай я спробую, – пролез из толпы охотников Годеня.
Он легонько отодвинул в сторону сотника, примерился и двинул плечом дверь. Та с хрустом распахнулась. Снаружи во вспотевшее уже в духоте лицо ударили свежий морозный воздух и колкий снег.
Годеня вылез наружу, за ним – сотник стражников, потом – Ратислав с княжичем и всеми меченошами, следом полезли остальные. Охотники оказались в крепостном рву. Ход шел под стеной и здесь заканчивался. Когда выбрался последний воин, сотник аккуратно прикрыл дверцу. Та оказалась сделанной заподлицо с толстыми жердями, которыми были выложены стенки рва, предохраняя их от осыпания. Даже вблизи, зная, что искать, приглядываясь, не враз разглядишь, что тут начало тайного хода.
Глубина рва в этом месте больше трех саженей, потому выбраться из него не так-то просто. Удостоверившись, что все на месте, Ратьша подошел к наружной стенке рва и помахал воинам на стене факелом. На стене послышалась возня, и вскоре в ров полетела шестовая лестница. Немного погодя – вторая. Объяснять, что делать дальше, охотникам не понадобилось, они быстренько приставили лестницы к наружной стенке рва и, пропустив вперед воеводу и княжича с мечниками, полезли следом за ними наверх. Сотник городовой стражи остался возле дверцы. Будет ждать их возвращения.
Выбравшись
Ратьша указал на второй ряд надолбов, с некоторым трудом протиснулся меж вкопанных бревен первого ряда и заскользил ногами по свежему снегу дальше. Остановился перед вторым рядом надолбов, присел на корточки, прячась за косо вкопанным бревном. Спустя мгновение услышал шуршание снега под ногами спутников и их дыхание за спиной.
– Разошлись вправо и влево от меня, – громким шепотом приказал он. – Как махну рукой, нападайте и бейте всех татар, что попадутся под руку. А людям нашим кричите, чтоб к стене бежали, к веревкам. Далеко к лагерю не уходите и держитесь кучнее. Услышите мой рог, сразу назад. Вы со мной остаетесь, – это уже княжичу и меченошам. – Луки со стрелами, смотрю, прихватили. Молодцы. Прикрывать наших будем.
Княжич и два его меченоши и впрямь имели луки с тулами, полными стрел. Видно, подсмотрели, что брал с собой Семен во время сборов. Андрей, услышав, что в сечу его не пустят, недовольно нахмурился, но спорить не стал, наверное, решив, что и так сегодня понепокорствовал изрядно.
– За бревнами схоронитесь, – приказал остающимся Ратьша. – И от меня далеко не отходите. Княжич, твое место здесь, – он указал на вкопанное бревно надолба в сажени от себя. – Луком-то пользоваться учили? – подначил.
Андрей недовольно хмыкнул, надел защитную рукавичку на левую руку, достал лук из налучья, наложил стрелу. Ратислав посмотрел вправо-влево. Охотники были готовы. Он поднял правую руку, резко опустил. Воины, протиснувшись между бревен, канули в темноте. До изгороди, которую строил хашар, отсюда было саженей сорок-пятьдесят. Сама изгородь еще не была толком готова, чернела проемами дыр. Найдут охотники местечко, где пролезть.
Ратьша приготовил лук к стрельбе, выбрал цель – важного осанистого монгола, едущего шагом на рослом скакуне вдоль строящейся изгороди. Сотник? А может, кто и постарше? Он взял поправку на ветер, продолжающий бросать с низких туч клубы снега, прицелился, спустил тетиву. Попал. Куда-то в бок. Расстояние небольшое. Даже если попал в защищенное доспехом место, бронебойная стрела почти наверняка доспех пробьет. Так и оказалось: монгол скрючился на левый бок, в который попала стрела, и медленно сполз с седла.
Справа и слева заскрипели сгибаемые луки, защелкали тетивы – то начали стрелять меченоши и княжич. Верховых монголов, тех, что были в прямой видимости, повыбили еще до того, как охотники добежали до изгороди. Но, видать, имелись там, за оградой, враги и пешие, поскольку оттуда раздались крики и лязг стали. Ратьша и его соратники встали в рост, высматривая новые цели для своих стрел, но пока таковых видно не было. Вскоре со стороны изгороди показались первые беглецы.
– Сюда! Сюда! – замахал им княжич Андрей.