Время умирать. Рязань, год 1237
Шрифт:
Ратислав оглянулся на стену. Там как раз разгорались факелы, запаленные стражниками. Кусок нижнего яруса стены со свисающими с него веревками стал хорошо виден. Невольники добрались до надолбов, начали пролезать меж заостренных бревен.
– К свету бегите! – крикнул им на всякий случай Первуша. – Видите, веревки по стене и по валу! По ним полезайте.
Беглецы торопливо кивали и бежали дальше. А шум на месте схватки ширился вправо и влево от изгороди. Беглецов становилось все больше. Они уже не успевали все враз пролезать меж бревнами надолбов, подталкивали сзади мешкающих, разбегались вправо-влево, ища свободные проходы.
–
– Скачут! – выкрикнул стоящий по левую руку от Ратислава Первуша.
И впрямь, правее, со стороны мерцающего огнями костров татарского стана послышался глухой стук множества копыт.
– Ну все, хватит, повеселились, – пробормотал Ратьша. – Пора домой.
Он снял сигнальный рог с пояса, поднес к губам, протрубил раз. Потом еще и еще. Шум сражения начал утихать. То ли всех татар в этом месте побили, то ли, подчиняясь сигналу, начали выходить из схватки. А может, и то и другое вместе. Но пока что среди начинающей уже редеть толпы беглецов охотников видно не было. А топот конницы приближался. Ратьша вновь поднял лук. То же сделали его соратники.
К счастью, факелы и большие жаровни на подставках, освещающие место работ, во время схватки почти не пострадали, и первых всадников, выскочивших из темноты, увидели издалека. Ждать, когда покажется весь отряд, не стали. Защелкали тетивы, и пятеро передних конных татар вылетели из седел. Уцелевшие схватились за луки, но рязанских стрелков, укрывшихся за бревнами надолбов, они не рассмотрели и начали расстреливать бегущих к крепости невольников. А охотников так все и не было видно.
– Да что же они?! – ударил кулаком по надолбу Ратислав. – Чего медлят?! Годеня, чтоб тебя навьи взяли!
Но вот из одного из темнеющих проемов изгороди, несколько левее того места, куда врывались спервоначалу охотники, наконец-то показалась кучка воинов. Человек двенадцать-пятнадцать. Закинув щиты за спины, они во весь дух кинулись к надолбам. Двоих, видимо, пораненных, тащили под руки.
Почти тут же из-за изгороди показался еще отряд. Намного правее. Эти все бежали сами. И тем и другим повезло: татары, увлеченные расстрелом бегущих невольников, заметили их не сразу. Стрелять по ним начали, только когда охотники почти добежали до второго ряда надолбов. Беглецов здесь почти не было, и тот и другой отряд благополучно успели пролезть меж бревен и укрыться за ними. Тут же охотники взялись за луки и начали отвечать конному татарскому отряду, прикрывая бегство невольников.
Татары уже целиком выехали на освещенное место. Было их около сотни всадников. Поняв, кто явился причиной ночного переполоха, они ударили стрелами по охотникам. Те яростно отвечали. Стрелками они все оказались неплохими, потому хорошо освещенный татарский отряд начал редеть на глазах. Русских же в темноте, да еще и с освещенного места татары почти не видели, так что те, укрывшись за бревнами надолбов, потерь пока не несли. Еще и со стены ударили затинные самострелы…
Поняв свою ошибку, татарский сотник что-то протяжно прокричал своим, и находники, развернув лошадей, отступили назад в темноту. Стрелы, впрочем, с их стороны продолжали лететь почти все так же густо. Но и меткости, к счастью, у них не прибавилось. Теперь рязанцам приходилось стрелять тоже наугад. По сути – зря переводить стрелы, которых осталось не так уж и много.
– Кончай стрельбу! – рявкнул
Он оглянулся в сторону города. Невольники, уже преодолев ближнюю к крепостной стене линию надолбов, прыгали в ров. Кто-то, подобрав на его дне концы веревок, карабкался на обледеневший вал, пара самых шустрых почти добралась до гребня стены. Чуток погодя можно начать отступать к первой линии надолбов – нечего ждать, когда сюда подтянутся татарские пешцы. С татарской стороны продолжали лететь стрелы, с глухим стуком втыкаясь в промерзшие бревна и с неприятным посвистом пролетая через проемы меж ними. Ну, пора!
– Отходи-и-им к задним надолбам! – протяжно, поворачивая голову вправо-влево, прокричал Ратьша. – Отходи-и-им!
Потом закинул щит за спину, развернулся и что есть духу, пригибаясь, кинулся к чернеющей на фоне ярко освещенной крепостной стены гребенке надолбов. Добежал благополучно, ни одна стрела даже не зацепила – темно. Укрывшись за бревном, Ратислав осмотрелся. Здесь было посветлее, свет факелов со стены уже доставал досюда. Так, княжич здесь, рядом. Первуша тоже рядом, у левого бока. Семен слева, чуток подальше. Княжичевы меченоши тоже здесь, справа от Андрея. Вроде все целы, слава богам! Охотники кто уже за надолбами, кто подбегает. Отстали четверо, волокущие двоих раненых. Но вот и они протиснулись меж бревнами. На этот раз маленький отряд охотников встал поплотнее: бежали, стараясь держаться ближе к нему, Ратьше.
– Годеня! – крикнул Ратислав. – Живой?
– Живой, боярин!
Тот оказался саженях в двадцати от воеводы.
– Отправь раненых в город! – приказал Ратьша. – Сами не могут – пошли сопровождающих. Через лаз пусть идут. Только сторожко!
– Понял, боярин!
Чуть погодя в сторону рва отправились все те же четверо, волокущие двоих. Миновали освещенное место благополучно – стрелы со стороны татар стали совсем редкими, да и убойность их на таком расстоянии заметно упала. Невольники к этому времени все попрыгали в ров. Слышно было, как они там топчутся и гомонят, ожидая своей очереди к свисающим со стены веревкам. Факелы на стене погасили – теперь они были ни к чему, даже скорее вредили, освещая карабкающихся на стены. Хоть и было до татар далековато, но для бездоспешного человека и стрела на излете весьма опасна.
– Чу! – поднял руку Первуша. – Опять топот у татар. Слышите? Не конница, пешцы идут. И много.
Ратислав напряг слух. Да, слышен топот многих ног. Ежели прямо сейчас полезут сюда, будет плохо, не успеют все освобожденные невольники на стену влезть.
– Первуша, пойди поторопи, – сказал он меченоше.
Тот кивнул и, добежав до рва, спрыгнул вниз. Сразу же оттуда раздался его голос, раздающий приказы. А Ратьша впился глазами в темноту за татарской изгородью, откуда продолжали лететь редкие стрелы.
Покосился на княжича. Отправить в город, пока не поздно? Так ведь не пойдет, паршивец, можно даже не пытаться, вон как глазенки азартно блестят. Время шло. У татар больше никакого движения слышно не было, только перестук копыт коней конных стрелков, продолжающих вялый обстрел.
А потом как-то разом из тьмы хлынули пешие татары. И было их много, несколько сотен. Они быстро преодолели освещенное факелами и жаровнями место за изгородью, пролезли через дыры в ней и беспорядочной толпой кинулись к крепостной стене.