Время жестоких чудес
Шрифт:
– Сдавайся, – предложил Александр последнему. Тот оглянулся и засмеялся, швырнул секиру ему под ноги, выхватил из рукава нож и направил себе в грудь.
Алек сорвал копытную бляху со вспоротого нарукавника, швырнул как мог быстро. Бляха ударила в лоб и берич неловко сел, словно решив отдохнуть, глядя мутными глазами, нож провалился в щели пола башни. Кор примерился и ударил мечом плашмя, враг охнул и обмяк.
Кажется, все?
Он пытался вдохнуть, но не мог, пытался заставить сердце биться, но в левой стороне груди словно разместился
Линета. Девчонка… он неправильно поступил с племянницей, он не должен был…
«Аз есмь, – сказал он тьме. – Я есть, я существую! Мне надо назад, мне рано в Покой!..»
До чего же вы, люди, беспокойный народ…
И тьма вздохнула опять, приникла к его устам, возвращая жизнь.
Сердце судорожно трепыхнулось и пошло частить. Чьи-то губы снова накрыли его рот, он узнал Верею по запаху, заставил себя вдохнуть. Жива кипела вокруг, но он не мог к ней прикоснуться.
Нервная система истощается, если человек зачерпывает силы выше себя. Отец Питера, первый риван Мечты, ученик Майнуса, не был Носителем Дара, но умер, как умирают посвященные Смерти – от абсолютного мысленного истощения. История эта относилась к числу тайных историй, их не разрешалось рассказывать кому попало. Но потом из-за леса пришли пятеро изгоев… и один из них оказался Носителем Дара Ненависти.
И Дерек рассказал ему запретную историю.
Майнус пришел в себя, пошарил вокруг. Посох ткнулся в пальцы, кто-то помог встать. Мыследей потянулся к Живе… ужас нахлынул душной волной, когда старик понял, что надорвался.
Но тут же рядом оказались люди, поддержали под руки. Майнус ощущал их присутствие как мягкие прикосновения к душе.
– Жива дышит песней, дыши в такт с ней, дыши Живой, и будешь живой, – нараспев произнесла Кати.
– Сколько раз говорить, – прохрипел старик, – использование вербализации в мыслетворчестве для лучшего сосредоточения – признак дилетанта, заклинания не имеют власти, значима только воля…
– Ого. Брюзжать начал, – сказала Верея. – Значит, действительно живой…
– Вам нельзя перенапрягаться, – сказала рядом Рита. – У вас сердце давно не в порядке…
– Что?! – вознегодовал старик. – Глупости! Никакого сердца у меня нет!
Люди вокруг засмеялись, загалдели. Только Криста стояла неподвижно, мысль ее пребывала в будущем.
– Нет, не все! – сказала вдруг, в синих глазах плескался ужас. – Надо идти на внутренние укрепления! Скорее!
– Скорее же! – отчаянно закричала девушка, выхватила меч и побежала, но вовсе не на внутренние укрепления, а к стене. Войи растерянно смотрели ей вслед.
– Майнус… – начала Верея неуверенно.
– Да, – сказал Майнус.
Войя закричала, срывая голос:
– Сбить ряды! Раненых закрыть, собрать оружие! На главную улицу!
Воличи повиновались, едва-едва успев. За стенами взвыли рожки и тут же ахнул взрыв.
Свежие полчища вошли в крепостцу, пренебрегая воротами, ворвавшись через
Впереди строя шел риш Орел. Десятилетия угнетения и унижений сгорели в едином миге, риш шел и убивал, он был опьянен кровью…
Стена рухнула еще в двух местах. Сразу несколько старших войев провыли приказ отступить на внутренние укрепления. Речь уже не шла о победе и о том, чтобы отстоять городок. Выжить бы.
Кор Черный парой оплеух возвратил Вики в сознание. Девушка встала, цепляясь за своего наставника, Влад оказался рядом, поддержал.
– Уходим, – велел Кор.
Отряд человек в тридцать, в основном молодые войи и не-войи, оказался отрезан от остальных. Они шли к дальним воротам, крались между стеной и внутренними укреплениями, пробирались через тела своих и чужих. Алек боялся даже смотреть в Живу и следил только за тем, чтобы Лина была рядом. С другой стороны шел Дим, Алия помогала Владу вести ничего не соображающую Вики…
Восточные ворота оказались взяты. Беричи деловито ломали механизмы ворот, рядом пылала башня.
Алек сосредоточил внимание на Коре, старший вой качнул головой: Их больше, чем нас, раза в три, обходим, – и сделал знак обхода-избегания.
Алек повернулся, чтобы донести сигнал до остальных, под ноги попалась раздавленая турбинка. Рассыпавшиеся свитки были заляпаны кровью.
Молодой вой сделал шаг. И увидел…
Она лежала с разбитым лицом, меж раскинутых ног стоял на коленях здоровяк во власяной кольчуге, возился с ремнем… вжал ее в окровавленную землю, рванул одежду… Еще человек восемь стояли рядом…
Алек провалился в звенящую тишину, мир заволокла кровавая дымка, кожаный плетеный ремень, который так хорошо сдерживал чудовище, лопнул под неистовым напором, и зверь прыгнул через дорогу и ударил одновременно мечом в левой руке, ножом в правой, ногой и мыслью. Трое умерли прежде, чем упали, а здоровяк покатился по земле, истошно заорал…
Крики насильника заглушил страшный волчий вой, Алек даже не понял, что это воет он, испуская древний боевой клич Фременов. Он увел меч противника в сторону-вниз, четко и неторопливо, словно на игровой поляне, объясняя друзьям прием. Юноша не старше его самого наскочил животом на рукоять собственного меча, задохнулся, выпучив глаза.
не буду добивать пусть мучается пусть умирает долго
Криста, которая, казалось, была в шоке или без сознания, вдруг с невообразимой ловкостью подбросила себя и крутанулась на лопатках, сшибла с ног двоих и вскочила, Алек наступил одному на горло, с наслаждением ощущая, как хрящи сминаются под каблуком, второго мимоходом секанул набежавший Дим. Здоровяк все орал благим матом, закрыв лицо руками, по пальцам текла кровь. Попытался встать.
– Еретичка, су… – налитые кровью глаза страшно выпучились, когда Криста всадила ему в бок его собственный нож, – ха… кха… кхааа…