Все мы злодеи
Шрифт:
— Да.
Изобель посмотрела на расколотый дверной проем. — Похоже на то.
Прежде чем они успели войти, позади них остановился фургон. Окно опустилось, открыв мужчину с видеокамерой. Изобель выругалась себе под нос. Она никогда не была свободна.
— Изобель! — позвал он. — Я из Чары БиСи Ньюс. Привлечение Рида Мактавиша в качестве спонсора было бы большой победой для любого чемпиона. Ты поэтому сегодня здесь?
— Сейчас не самое подходящее время, — сказала она.
— Да ладно тебе, — сказал ей отец, разглаживая лацканы своего импортного
Когда Изобель случайно оказалась в центре внимания в прошлом году, ее семья ухватилась за это, надеясь, что ее слава привлечет к ней больше поддержки заклинателя. И поэтому Изобель усмехнулась сквозь стиснутые зубы.
— Сегодня я навещаю Мактавишей, чтобы обсудить спонсорство, да, — сказала она репортеру. — И я надеюсь, что заслужу это. Вот и все…
— Не скромничай, — вмешался ее отец. — Ты это заслужишь.
— У тебя есть какие-нибудь комментарии по поводу фотографии Алистера Лоу в утренних газетах? В течение нескольких месяцев его называли твоим соперником, но до твоего поединка осталось всего тринадцать дней, что ты…
— Моей дочери нечего бояться ни его, ни кого-либо другого, — сказал ее отец. — Включи это в свою историю.
Готовая закончить интервью, Изобель развернулась на каблуках и вошла в магазин. Внутри тоже было непохоже на большинство других магазинов заклинаний, где блестели прилавки, мелкие камни первого и второго классов были сложены в фарфоровые чаши, а заклинания прошлого сезона были выброшены в раздел оформления. Это место было так тускло освещено, что ей пришлось прищуриться, и все было завалено свитками, перьями, безделушками и пылью. Она прижала к себе сумочку, чтобы та не царапала какие-либо поверхности, и побрызгала в воздух духами с пионами, чтобы скрыть запах заплесневелой бумаги.
За столом сидел светлокожий молодой человек, склонившись над гримуаром заклинаний прорицания в кожаном переплете. На нем было более дюжины ожерелий, каждое из которых было покрыто кольцами с овальной огранкой, камни которых треснули, оставив их не светящимися и пустыми. Его одежда была черной и выглядела дешёвой, соответствуя его темным и немытым, не уложенным волосам. Он был бы привлекательным, если бы меньше подводил глаза.
Изобель прочистила горло.
— Ты здесь работаешь? Мы ищем Рида Мактавиша.
Он поднял голову и неискренне улыбнулся. — Это, должно быть, я.
Она не ожидала, что он окажется таким молодым, всего на пару лет старше ее. Он не был похож ни на одного из коллег-заклинателей ее матери, и она не была смущена своей ошибкой. Если он хотел, чтобы люди воспринимали его всерьез, ему следовало снять пирсинг с языка.
— Вы, должно быть, Кормак Макаслан.
Он протянул испачканную чернилами руку ее отцу, который пожал ее немного слишком нетерпеливо. — А ты, должно быть, знаменитая Изобель.
— Средства массовой информации обожают Изобель. Они не могут насытиться ею.
Отец похлопал ее по спине. — Когда мы говорили по телефону, ты сказал прийти с необузданной магией. Так мы и сделали. Более чем достаточно для рецепта,
Броня Таракана. Это было старое заклинание, переданное в семье Макаслан, и оно временно защищало заклинателя от смерти. Это не было непогрешимо, но это было мощно. И очень традиционно. Каждый чемпион Макаслана получил это заклинание.
Не то чтобы это принесло много пользы ее предшественникам. Семья Изобель не выигрывала турнир в течение тринадцати поколений.
— Я могу подготовить его через час, — сказал Рид, — если вы готовы подождать.
— Разумеется, — ответил ее отец. — У тебя здесь потрясающая коллекция. Он просмотрел кольца, небрежно сложенные на столешнице. Они были особенными — больше тех магических камней овальной огранки, оправленных в искривленный, хорошо обработанный металл. Мактавиши любили, чтобы люди узнавали их заклятия, когда видели их.
После жадного изучения одного конкретного кольца еще мгновение, ее отец отложил его и передал Риду их колбы с необузданной магией, собранные со всех усопших Илверната за последнюю неделю. Изобель расстегнула свой медальон и тоже протянула ему.
— Изобель, почему бы тебе не посмотреть, как Рид создает заклинание? Это будет хорошая учеба для тебя. Если только… Рид, ты не против?
— Вовсе нет, — сказал он быстро, профессионально.
Изобель и ее отец планировали этот момент — вот почему они в первую очередь покровительствовали заклинателю. Она потерла губы, чтобы убедиться, что ее помада все еще хорошо выглядит. Почему бы и нет.
Изобель последовала за Ридом через пару черных бархатных занавесок в тесную мастерскую за главным магазином. Он рылся в шкафах, полных пустых хрустальных магических камней, в то время как Изобель неловко топталась в углу.
— Ты владелец магазина? — спросила Изобель.
— Так и есть, — коротко ответил он. Он положил на свой стол деревянную доску для заклинаний, сделанную из блестящего красного дерева и украшенную выгравированной септограммой. Магические доски создавали энергетическое поле, которое направляло необузданную магию в кристаллы.
— Как давно?
— С тех пор, как умер мой отец. Ты должна знать. Ты была на похоронах.
Ее улыбка дрогнула, но только на мгновение. — Да, я сожалею об этом, — сказала она, хотя не помнила ни о каких похоронах в этом городе. С тех пор как ее семья начала тащить ее на кладбища, она научилась скрывать детали. — Я слышала много хорошего о твоем отце и твоей семье.
Рид ответил только уклончивым ворчанием. Она придвинулась ближе, заглядывая ему через плечо. В каждой точке септограммы Рид поместил отвратительные ингредиенты для Брони Таракана, включая один позвонок, экзоскелет линялой цикады, горсть чертополоха, кусок железной руды, столовую ложку могильной грязи, крыло мухи и найденный погребальный саван. В ее семье вошло в привычку полагаться на заклинания такого рода, которые требовали ресурсов, к которым никто другой не хотел прикасаться. Медальон Изобель лежал открытым в центре магической доски, обнажая белый кристалл внутри.