Всеблагое электричество
Шрифт:
На крыльце станции я сверился с записями в блокноте, выбрал нужную улицу и зашагал вдоль обочины. В округе располагалось сразу несколько фабрик и заводов, меж их корпусов размещались склады и мастерские подсобных хозяйств. Хватало и конторских зданий, изредка попадались жилые дома, но какие-то совсем уж закопченные и неказистые.
Людей на улице почти не было, только со дворов доносились стук и лязг да несколько раз проехали повозки, нагруженные ящиками и мешками так, что надсадно скрипели оси. Однажды на пути повстречалась
К лечебнице я вышел минут через десять. Легкий дождь сменился привычной для осени моросью, небо затянули плотные облака, и округа выглядела на редкость мрачно и неуютно. Корпуса «Готлиб Бакхарт» щерились спицами громоотводов, окна закрывали решетки, а территорию со всех сторон ограждал высокий забор с колючей проволокой поверху. В газетах писали, что его выстроили после случившегося во время пожара побега пациентов; до того оградой было обнесено лишь центральное здание.
Отыскав примерное месторасположение сгоревшего корпуса, я повертел головой по сторонам и двинулся к Ярдену. Саму реку отсюда не было видно из-за домов, но на картах был отображен один из ее притоков, убранный в подземный коллектор.
Мог я спрыгнуть в него, спасаясь от огня?
Мог, почему нет…
Прогулка до берега ничего не дала. Я не помнил больницу и узкие серые улочки округи не помнил тоже. Никаких ассоциаций. Ничего не ворохнулось ни в душе, ни в памяти.
Впрочем, это еще ни о чем не говорило. Ожоги, ночь, подземный коллектор. Это было похоже на правду. Но пока лишь похоже…
Я развернулся и направился обратно к лечебнице. И удивительное дело: чем ближе подходил к главным воротам клиники, тем тяжелее становилось на сердце. Словно подспудно надо мной довлело опасение, что сейчас распахнутся двери и на улицу выскочат крепкие санитары, запеленают в смирительную рубашку и уволокут в обитую войлоком комнату.
Что будет дальше? Никаких догадок.
И потому я не стал придавать значения своим страхам, встал напротив проходной и достал блокнот. Какое-то время ушло на заточку карандаша, а затем на листе штрих за штрихом начало возникать мрачное четырехэтажное строение с глухой дверью и зарешеченными окнами. На крыше торчали штыри громоотводов, от одного взгляда на них по спине забегали мурашки. На стенах висели водосточные трубы, переходящие в раструбы уже между вторым и третьим этажами, поверх высокого забора железным чертополохом протянулась колючая проволока.
Я как раз заканчивал набросок, когда дверь распахнулась и ко мне направился крепкий парень в форме больничного охранника. На одном его боку висела дубинка с электрическим разрядником, на другом торчала в сторону рукоять убранной в кобуру «Гидры».
— Что это ты делаешь?! — с ходу потребовал объяснений крепыш.
— Рисую, — спокойно ответил я.
— Это закрытая территория!
Я оторвался от блокнота и усмехнулся.
—
— Проваливай или я вызову полицию!
— А что, если я хочу перекинуться парой слов с кем-нибудь из здешних мозгоправов?
— Персоналу запрещено общаться с прессой! — заученно отчеканил охранник.
— Разве запрет остановит того, кто захочет срубить пятерку, дружище? — поинтересовался я.
— Что-то ты слишком щедрый для газетчика!
Я вытащил из кармана прихваченный с собой выпуск «Столичных известий» и развернул его на криминальной хронике, демонстрируя охраннику нарисованный полицейским художником портрет одержимого электричеством сиятельного.
— Не, — рассмеялся парень. — Тут тебе ничего не обломится! Сыщики давно всех досуха высосали!
— Серьезно? — Я выудил из бумажника стопку пятерок, благо загодя разменял одну из пятидесятифранковых банкнот. — А если меня волнует судьба профессора Берлигера?
Охранника синенькие портреты Александра Вольты однозначно заинтересовали, он оглянулся и облизнул губы.
— Решил зайти с другого конца?
— Почему нет?
— Профессор сгорел, даже пепла не осталось.
Я на миг задумался, потом кивнул и спросил:
— У Берлигера было собственное отделение. Кто-то из его персонала еще работает в клинике?
Охранник протянул руку, получил пятерку и посмотрел на меня с хитрым прищуром.
— Отделение было небольшое, кто-то погиб при пожаре, кто-то уволился. В клинике остались только охранники, но они просто стояли на входе. Могу назвать пару имен, хотя предупреждаю сразу — толку не будет.
Не было никакой возможности проверить, не морочат ли мне голову, но я решил довериться интуиции и выдернул из пачки следующую банкноту.
— С кем стоит поговорить из тех, кто уволился?
Охранника принял купюру и уточнил:
— Тебя интересует только имя?
Я протянул ему очередную пятерку и добавил:
— И где этого человека найти.
— Эндрю Кларк, — сообщил тогда охранник. — Устроился санитаром в Общественную больницу округа Кулон. Найдешь его там.
— А остальные?
— Понятия не имею. Отделение расформировали подчистую. Мы время от времени катаемся в окружную больницу за психами, встретил там Кларка совершенно случайно. А так бы даже и не знал, где он теперь.
Я медленно кивнул, обдумывая услышанное.
— У тебя все? Тогда проваливай, а то наряд вызову, — предупредил охранник и скрылся на проходной.
Не стал задерживаться у клиники и я, вернулся на станцию подземки. На окраину электричество еще не провели, и перрон освещал мягкий свет газовых фонарей. В ожидании поезда я принялся доводить до ума рисунок главного корпуса. Нашлось на нем место и алчному охраннику. Если тот вдруг облапошил меня, проучить ловкача будет несложно.
Но не облапошил, думаю, нет. Скорее, рассказал то же, что и всем остальным.